Одержимость Ростовщика
Шрифт:
Толчки так ощутимы, будто его орган и правда входит в меня.
— Рагнар...
Правая грудь оказывается взятой в плен. Он впивается в неё, прикусывает розовые вершины. Терзает до боли и вылизывает свои отметины.
— У тебя охренительные сиськи, мелкая... Они созданы, чтоб между ними хером ебать.
— Пожалуйста… не выражайся… так, — сквозь стоны прошу его.
— Как так?
— Грубо…
— Я называю вещи своими именами, мелкая. Член — членом, сиськи — сиськами. И тебе лучше сейчас помалкивать, потому что я нахожусь на грани, чтоб не сорвать с себя эти чёртовы брюки и не всадить тебе по самые яйца.
Словно в подтверждение своим словам он делает последний толчок. Самый сильный, но его хватает, чтобы я взорвалась и рассыпалась каскадом жгучих ослепительных искр.
*****
Минута… Ровно столько мне дают времени, чтобы прийти в себя. Отдышаться после оглушительного фейерверка в моей голове. Только его мало. Мало, чтобы успеть понять, что произошло со мной. Что это сейчас было?
Найти ответы на эти вопросы мне не позволяют. Подхватив на руки, Рагнар без колебаний бросил меня на кровать.
Находясь на грани я ещё толком не осознаю, что происходит. Вроде секунду назад была на полу, сейчас на кровати. А мужчина уже стоит передо мной… голый.
Глаза сами по себе опускаются вниз и эта картинка вмиг отрезвляет. Приводит в чувство лучше всякой холодный воды.
Нет, нет, нет. Это невозможно. Он не войдёт в меня. Порвёт на части. Что там бордель. Я уже просто смотря на него не хочу ничем заниматься.
Громадный орган стоит колом в метре от меня. Вздымается между мускулистыми бедрами мужчины. Мощный, угрожающий и вгоняющий в ужас.
Багровая головка пульсирует и наливается кровью. Толстый ствол перетянут темными венами. Вздыбленная плоть мерно покачивается, когда Рагнар опускается на постель и приближается ко мне. Вены набухают до предела, проступают отчетливее, чудится будто сейчас взорвутся от напряжения.
В ужасе быстро отползаю назад, как ужаленная.
— Куда намылилась? — до боли схватив за щиколотку, потянул меня на себя. Случайно скользнув членом по по половым губам. От этого случайного касания жар снова окатил меня. — Только не говори, что голых мужиков не видела!
— Один раз. В журнале, — как на духу признаюсь ему, вызвав очередной смешок. — Но ваш… он ведь не поместится в меня. Он… он слишком большой.
— Поместится, мелкая. Как родной войдёт, — изучая тело, его жилистые пальцы решительно спустились вниз к самому сокровенному месту. Где ещё никто меня не касался. — Или передумала? Только уже поздно бежать.
— Нет... я не… я не передумала, — он жёстко клеймит меня изнутри. Растирает, растягивает, вводит пальцы имитируя движения, которые мы вместе совершали на кресле. — Просто страшно… очень. В первый раз, страшно.
— Страшно, но всё равно мокрая под моими пальцами, как сучка во время течки.
Снова соображаю с трудом. Его движения путают мои мысли. Забивают весь кислород и начинаю прерывисто дышать. Сминая одеяло, я то кусаю губы, то приоткрываю рот, чтобы сделать очередной глубокий вздох. Но сколько бы не вдыхала. Сколько бы воздуха в себя не поглощала, мне мало. Под его потемневшими глазами, мало.
Рагнар следит за мной. Внимательно наблюдает за каждым движением, не позволяя отвести взгляда, а потом вгрызается в мои губы. Делится кислородом, будто спасает утопающего. Наполняет меня своим дыханием изнутри.
Он легко взламывает и размыкает мои уста, втягивает язык в свой до одури горячий рот, обвивает своим языком, алчно обсасывает, кусает, оставляя после свои следы. Действует грубо, безжалостно. Ощущение, будто насилует своим ненасытным ртом. Долго, жадно. И также вбивается в меня пальцами, размазывая влагу.
Я шире развела ноги. На инстинктах обхватила его бёдра, не зная, чего прошу в этом немом жесте.
— Настоящая шлюха. Сама просишь чтоб пизду твою протаранил, — усмехнулся он, вынимая из меня пальцы. — Расслабься, — приказывает он, когда его член вжимается в моё лоно.
Расслабиться? Он правда считает, что это возможно сейчас, когда его затвердевшая плоть упирается в мою? Когда везде чувствую и вижу только его.
Рагнар делает несколько неглубоких толчков, распаляя порочное влечение и когда я полность расслабляюсь, резко входит, вырывая из груди мой пронизывающий крик.
Боль нахлынывает, как наказание за погрешность. Нарастает. Раздирает изнутри. Словно ломает на две части. А ведь он даже не вошёл в меня до конца. Только на половину.
Рагнар не двигается. Стиснув зубы, даёт привыкнуть к себе. Что будет, когда он исполнит задуманное? Начнёт утолять голод и пробьёт меня до самого своего основания? Я умру? Наверно так, потому что он большой для меня. Тело просто не выдержит. Не примет физически.
Непрошенные слёзы стекают с моих глаз. На инстинктах начинаю ёрзать, вырываться, чтоб унять боль. Меня хватают за запястья и заводят руки за голову.
— Больно…
Мой палач ничего не отвечает, только вонзается губами в шею. Впечатывается, царапает зубами кожу и лижет, будто готовиться съесть. Воскрешает в груди потухшее порочное пламя. С каждым последующим жадным поцелуем оно становится сильней.
Тело снова откликается. Выгибается навстречу своему хозяину, моля не прекращать животную ласку.
А Рагнар и не думает останавливаться. Спускается ниже к груди, толкая меня в бездну преступных, грязных чувств.
Болезненные крики превращаются в надсадные стоны. Палач вонзается ртом в мою грудь. Вытворяет прежде для меня немыслимые вещи. Умело играет с моим телом. Яростно. Жестоко. Возбуждающе. Но при этом не переходит грань, когда его игра может принести мне боль. Сдерживает себя. Выполняет данное обещание. Оставляет свои истинные желания для следующего раза.
Стальные зубы сжимают сосок. Чувствует, что я больше не сопротивляюсь и отпускает запястья из крепкого захвата. Руки скользят вниз, сжимаю ягодицы, приподнимают вверх и плотно насаживают на вздыбленный член.