Одержимость
Шрифт:
– Какая, к черту, разница, из-за чего он умер?! – громко сморкаясь, выкрикнула Неля Петровна. – Главное, что он оставил нас с тобой в этих хоромах. А чем мы будем за все это платить? Никого, кто мог бы помочь. Ни родственников, ни друзей… Лучше бы я отошла в мир иной. Вы ведь так ворковали, голубки. Вам было так хорошо вместе. Лучше бы это случилось со мной…
Майка снова чувствовала себя виноватой, но ни на минуту не верила в то, что мама говорит от души. Кажется, не было на свете человека, так отчаянно и крепко цеплявшегося за эту жизнь. Неля просто боялась перемен, которые внезапно обрушились на нее. Это понимала даже Майя. Наверное, потому, что девочка и сама была основательно напугана. Теперь рядом с ней нет ее друга. Она осталась один на один со вспыльчивой, взбалмошной матерью, от которой можно ожидать только грубостей и упреков.
Одни причитания закончились, начались новые. Устроившись медсестрой в одну из городских клиник, мать считала, что приносит себя в жертву жестоким обстоятельствам.
– Я делаю инъекции в задницы! – рыдала она.
Неля Петровна быстро оправилась после смерти мужа. Она считала его предателем, обрекшим ее и дочь на нищенское существование. Настоящий мужчина никогда бы не посмел так поступить. Неля Петровна оставалась верна своим взглядам на порядочность, верность, преданность.
Майя никогда не забудет, как каждый день мать нервно собиралась на работу. Шоу двух женщин, одной маленькой и беззащитной и другой – взрослой, вечно опаздывающей, издерганной. В школу девочке приходилось собираться самой, потому что любой вопрос, любая просьба могла окончиться для нее громогласным воплем. Поэтому Майя рано стала самостоятельной: учебники на месте, тетрадки тоже, бутерброд или яблочко – и готова к занятиям. Времени на завтрак оставалось мало. Правда, стакан остывшего чая и бутерброд не всегда ждали ее на столе.
– Ты долго будешь копаться? – подгоняла ее Неля Петровна.
Взмокшая, едва поспевающая за матерью, Майка мечтала поскорее оказаться в школе.
Продленка была для нее праздником, а вот дом – сущим адом. Без отца Майя чувствовала себя одиноко. Ни бабушек, ни дедушек, никаких родственников, кроме матери, полной зависти к благополучию других. Майка была никому не нужна. Чем дальше, тем яснее она осознавала это, обрастая комплексом всем мешающего человечка. К тому же Неля Петровна не забывала напоминать ей об этом. Она по-прежнему жила в своем мире, а в реальном – причитаний стало еще больше. Девочка постоянно слышала в свой адрес незаслуженные обвинения. Чем меньше хлопот она старалась доставлять, тем большее раздражение вызывала. Это казалось Майе несправедливым. Ведь она умела многое из того, о чем ее сверстницы даже не помышляли. Ей пришлось рано постигать науку взросления.
Неля Петровна пыталась снова устроить свою личную жизнь, но, наверное, ничего не получалось. Вернее, не получалось так, как ей хотелось. Майя чувствовала периодические смены настроения матери. На Нелю Петровну вдруг нападали приступы материнской заботы. Она возвращалась с работы с пирожными, плиткой шоколада – Майку не часто баловали сладостями и при отце, так что аппетитные пирожные были для нее признаком особого расположения и временного перемирия. Это означало, что надежды матери на обретение сердечного друга снова имели реальные очертания. Но время шло, редкие улыбки на лице матери и вовсе сходили на нет. Плотно сжатые губы и пристальный взгляд, словно сверлящий Майку насквозь, означали: роман подошел к концу, мама снова одна.
– С тобой я никогда не найду самой себя, – философски изрекла Неля Петровна, разминая в пальцах сигарету. С некоторых пор она начала курить. Ужасно, что делала это не только на кухне, но и в комнатах.
– Дыми на кухне, пожалуйста, – просила Майя. – У меня все вещи табаком воняют. Мне это не нравится.
– В моем доме я имею право расслабиться.
– К твоему сведению, я тоже здесь живу. Изволь курить или на кухне, или на лестнице в подъезде. Лучше в подъезде, заодно увеличивается вероятность кого-то подцепить.
– Ты как разговариваешь, дрянь такая?!
Годам к пятнадцати Майка перестала бояться матери. Это произошло неожиданно. Теперь девочка научилась отвечать резко, не задумываясь о последствиях. К своему удивлению, она обнаружила, что чем более грубо вела себя, тем меньше нападок получала в свой адрес. И эту очередную грубость Неля Петровна проглотила, но курить стала на кухне под вытяжкой.
В одном мать оставалась неизменной: Майя оказалась причиной всех ее несчастий. Дочь – точная копия своего отца. Такая же негодяйка, как он, даже появилась на свет только для того, чтобы усложнить ее и без того несчастливую жизнь. Это из-за нее у матери больше никогда не получится свить гнездышко. Это ее поведение доведет мать до инфаркта. Рано или поздно именно Майя станет причиной ее смерти.
– Хватит говорить одно и то же, – парировала Майя. – Я привыкла. Ты больше не ранишь меня!
Когда Майка окончила школу, Неля Петровна была погружена в роман со своим коллегой врачом-гомеопатом, который, по ее мнению, был мужчиной ее мечты. Поэтому пропустила все, что было связано с поступлением дочери в институт. Лишь однажды, спустившись с небес, Неля Петровна соизволила мельком поинтересоваться, куда Майя подала документы.
– В медицинский, мам, – с гордостью ответила та.
– Не по Сеньке шапка, – прокомментировала Неля Петровна. – Не ограничиться ли тебе техникумом?
– Я уверена, что у меня получится.
– Да ну? Взрослеешь, дочь.
В мамином исполнении это прозвучало как обвинение. Но Майка не обиделась. Она привыкла, что маме не угодишь. Правда, девочка и не пыталась сделать это. Между этими двумя женщинами никогда не было взаимопонимания. Майя не хотела экспериментировать в такой важный для себя момент. Профессия врача нравилась ей давно. Майя несколько преувеличила свою уверенность насчет поступления, но не попробовать свои силы не могла. Ей хотелось доказать матери, что ее дочь достигнет своей вершины без чьей-либо помощи.
– Майка, ты сдурела! Там у всех все схвачено, наивная, – говорили ей одноклассники. Это был один из летних вечеров, когда одноклассники по инерции еще собирались вместе. – Только шишки себе набьешь. Ты бы начала с техникума, а там видно будет.
– Обойдусь без советов, – рассердилась Майка. – Вы просто как мамаша моя. Тоже готовы с дерьмом смешать?
– Да ты что? Мы ведь не со зла, – оправдывались они.
Вернувшись домой, Майка застала маму в приподнятом настроении. Ее веселость была полным противовесом Майкиной растерянности и угрюмости.