Одержимый магией
Шрифт:
Я последовал за ним. Достигнув средних слоев атмосферы, я вновь полюбопытствовал:
— Ты говоришь, я тоже демон?
— Я так думаю. Но я не могу объяснить многих вещей, почему у меня такое впечатление.
— Ну хоть что-нибудь, хоть одно.
— Ладно, самое элементарное — но ты задаешь очень глупые вопросы. Ты вызван, чтобы быть демоном.
Мы прибыли на вершину, и я научился добывать лед. Его метод основывался на простой вариации пределов поглощения, эту технику я обычно использую при работе с живыми организмами.
Когда мы неслись обратно к кладовым — как две огромные сверкающие алмазные башни —
— Откуда мы взялись? Моя память не сохранила давнишний событий.
— Мы — порождение всемирной энергии, циркулирующей в различных формах. Самый простой способ, это когда могущественный колдун при помощи сверхсил призывает одного из нас для выполнения какого-нибудь специфического поручения — он очеловечивает нас, так обычно говорят. В процессе придания формы обычно нам даются имена, как правило, мы расщепляемся, выполнив поставленную задачу. Конечно, если какой-нибудь разгильдяй-маг — как мой окаянный хозяин — узнает твое имя, он может вновь заставить тебя служить ему, и прощай свобода. Вот почему ты можешь легко обнаружить немало таких горемык, которые выполняют работу, не свойственную им. Хорошо хоть таких пустоголовых колдунов не так уж много — некоторые слишком ленивы, некоторые слишком заняты. Ох, вот если бы мой проклятый хозяин допустил хоть маленькую ошибку в магическом ритуале!
— Что тогда?
— Как что, в тот же момент я стану свободным, разорву этого сукина сына на части и уберусь восвояси, надеясь, что он не оставил какого-нибудь магического документа с моим именем и не отдал его сопливому ученику. Для собственной безопасности, лучше почаще устраивать погромы в жилище проклятых хозяев, чтобы изъять подобную бумагу — лучше сжечь — затем пройтись по его ученикам, живущим неподалеку.
— Я запомню это, — сказал я, пока мы сбрасывали ледяные глыбы в ящики кладовых. Затем мы понеслись обратно.
— А что, у тебя не было подобных проблем? Ни разу?
— Нет, совсем не было.
— Невероятно. Возможно ты порожден какой-нибудь всеобщей катастрофой или бедствием. Такое иногда случается.
— Я не помню ничего подобного. Мне кажется, что я смутно помню какие-то битвы, сражения. Но это, пожалуй, совсем не то.
— Хм, много крови?
— Думаю, да. Ты думаешь со мной это тоже случалось?
— Не думаю, это ни о чем не говорит. Но это может помочь, если что-то еще проясниться.
— Я думаю, там была еще буря.
— Буря тоже поможет. Но даже этого недостаточно.
— Что же мне делать?
— Делать? Радуйся, что никто не знает твоего имени.
— Но даже я не знаю своего имени — если, конечно, оно у меня вообще есть.
Мы достигли вершины, подхватили очередную глыбу и полетели в обратный путь.
— Ты должен иметь имя. Все имеют имена. Так мне сказал один из старейших.
— Старейших?
— Ты действительно такой наивный, или притворяешься? Старейшие — это очень древние демоны, о которых люди забыли тысячелетия назад. К счастью для них, их имена тоже забыты, поэтому они свободны, их не беспокоят колдуны. Они обитают в глубоких гротах, на высоких вершинах, в сердцах вулканов, на дне океана. Послушать их, так ни один проклятый хозяин не угнетает тебя так, как окаянные маги прошлого. Хотя лично я не вижу никакой разницы. Правда я не знаю ни одного, которому довелось бы служить древним и современным колдунам. Старейшие
— Ты знаешь кого-нибудь из них?
— О, да! Во время одного из моих периодов свободы я слишком далеко углубился к центру земли, там в Главном Гроте Рокочущей Земли, где переливается и шипит кипящая магма — самое удивительное и прекрасное место! Оказаться бы там сейчас!
— Почему ты не вернешься?
— Ничто больше не радует меня. Кроме того меня держат заклинания проклятого хозяина. А у него нет привычки устраивать мне каникулы.
— Какая жалость.
— Конечно.
Мы влетели в кладовые и высыпали сверкающие глыбы в ящики.
— Спасибо, я закончил работу раньше положенного срока, — сказал демон, — а мой хозяин обычно не дает мне другого задания, пока не убедится, что предыдущая работа выполнена. Поэтому, у меня есть несколько минут полной свободы. Если хочешь, давай взлетим повыше, и я расскажу тебе, как добраться к Гротам Рокочущей Земли — хотя вход в них расположен на другом континенте.
— Покажи мне путь, — попросил я.
Он взмыл в высь, я последовал за ним.
Его объяснения были очень запутаны, но я немедленно двинулся в путь. Я мчался к северо-западу и проделал долгий путь, пока не достиг великих вод, достающих до самых звезд. Здесь по необъяснимым причинам я сник. Я знал, что должен пройти эти воды, но силы покинули меня. Я медленно побрел к северу вдоль береговой линии, ломая голову над собственной нерешительностью. Что же тянет меня назад?
Наконец, мне удалось обуздать свою противоречивую натуру. Я попытался оценить ситуацию с практической точки зрения. С этой позиции у меня не было причин для колебаний. Я перестал обращать внимание на странную вялость, охватившую меня. Подгоняя себя вперед, я не заметил узкой, покрытой галькой полоски берега и проскочил над бурлящей водой.
Я вновь ощутил приступ нерешительности, хотя продолжал бороться с собой, стремясь преодолеть невидимый барьер, сдерживающий меня.
Вдруг я услышал голос, смешанный с шумом волн.
— Бел… по… — говорил он, — бел… по…
Я слушал, страх потихоньку охватывал меня.
— Бел… по… — повторял голос.
— Бел… по… бел… по… бел… по… — твердил он вновь и вновь.
Я вдруг ощутил, что какая-то часть моего рассудка немедленно уловила тайный смысл, скрываемый нелепостью слов. Я уже понял, что они означали мой окончательный отказ от поисков.
Я собрал последние остатки воли против неведомой мне преграды.
— Почему? — вопрошал я бушующие волны и небеса. — Почему? Что вы хотите от меня.
На секунду воцарилось полное молчание, затем забубнил с новой силой.
— Бел… по… бел… по… бел… по…
Поражение горечью разлилось во мне, когда и понял, что эти бессмысленные слова стали единственным ответом на мои вопросы.
Я развернулся и ринулся на юг, дав себе слово, поискать ответы в другом месте. Зловещая неопределенность слов стала отдаляться от меня. Мои мысли пришли в движение, постепенно образ Поля Детсона вытеснил все остальные из моего разума.
Лишь достигнув сияющего Балкина и города-сказки, я помчался к жилищу Поля. Теперь мне не нужно было уговаривать себя, я летел без всяких усилий. Я не мог ни о чем говорить, кроме как о той силе неразрывно связавшей нас.