Один день из жизни жены Эйвери Мэнна
Шрифт:
Конни: Насколько я помню, я была замужем за вашим сыном, и называла вас мамой, помните?
Глория: Насколько я помню, ты обзывала меня и другими словами.
Конни: И это я тоже помню.
Гдория: Я знаю, что ты помнишь. Но это было так давно. Целая вечность. Я даже не подозревала, что ты всё ещё жива…
Конни: Жива?
Глория: Да. Ведь после того, как вы расстались с Эйвери, мы ни разу не встречались с тобой.
Конни:
Мэрилин: Никогда? Даже не поздравляли друг друга с Рождеством??
Конни: Ни одного звоночка.
Эйвери: Ни одного звонка, так как она не оставила своего адреса, когда, вдруг, исчезла. У меня было желание с ней поговорить, написать, в конце концов, позвонить. Конни была дорога мне. Иногда я слышал о ней от её адвоката. Её отца. Я думал, что никогда не перестану общаться с этим добрым старым человеком, с которым нас многое связывало.
Глория: Ну, как у тебя дела? Замужем? Дети? Образование, карьера, увлечения?
Конни: Вам как, рассказать вкратце о 25 годах прожитой жизни, или просто сказать «хорошо» и на этом поставить точку?
Глория: Боюсь, что прошлое, это то, для чего у нас всегда есть время.
Эйвери: У меня этого, хоть отбавляй.
Конни: (просто). Все последние 25 лет у меня было всё в порядке. А как вы?
Глория осматривается и, кажется, впервые осознаёт всё происходящее. От этого её внешность резко меняется.
Глория: (прерывая). Всё хорошо… до этого момента. Пока я потеряла единственного сына.
Мэрилин: Я думаю, вы потеряли его много лет тому назад, мама.
Глория: Но не так, как сейчас. Сейчас он не просто отсутствует, как тогда…, его больше нет. Он где-то там далеко… и, его больше не будет со мной.
Эйвери: На этот раз это не моя вина. Я не могу дышать в этом проклятом ящике. (Эйвери и Конни доводят Глорию до кресла. Конни садится рядом с Глорией, и они спокойно о чем-то говорят вдали от всех остальных. Эйвери уходит на своё место около кулис. Входит Кэйт Хенри. Она примерно одного возраста с Мэрилин, хорошо одета, симпатичная, немного нерешительная, неуверенная в себе. Она делает подпись в гостевой книге, осматривается, идёт к гробу и смотрит на Эйвери.)
Кэйт: Ну что, Эйвери, больше нет причин для беспокойства?
Эйвери: Это только ты так думаешь. (Кэйт подходит к стоящей Мэрилин и протягивает руку. Она, кажется, смирилась с тем, что ей нужно находиться с Мэрилин и её детьми.)
Кэйт:
Мэрилин: Можешь, но… но, я не могу себе этого позволить.
Кэйт: Возможно, Эйвери поступил бы точно так же, но меня обязывает это сделать моя работа.
Мэрилин: Ну да, психиатр Эйвери. Он часто о вас говорил.
Кэйт: Бывший психиатр. Я удивлена, что он вообще упоминал моё имя. Я думала, мы расстались… по какому-то недоразумению.
Мэрилин: Он часто о вас говорил — и, достаточно, нежно. Он был расстроен когда…
Кэйт: Когда я позволила ему уйти?
Мэрилин: Да, когда вы перестали видеться с ним. Долгое время он был очень расстроен.
Кэйт: Я тоже. Долгое время; много времени тому назад я тоже не находила себе место. Эми, позвольте немного поговорить с вашей матерью?
Грегори: С удовольствием. Для этого она и находится здесь.
Эми: Грегори, она имеет в виду приватно, с глазу на глаз, tet-a tet.
Грегори: Именно это, я имел в виду. Конечно, она хочет поговорить с ней наедине. Она, наверно, знает об отце то, чего мы не знаем. (Эми берёт его за руку и отводит в сторону.)
Эми: Нам следует чего-нибудь поесть, мама. (Они уходят, оставляя Кэйт и Мэрилин, стоящих рядом у гроба, Эйвери вклинивается между ними, отбрасывая их в разные стороны, останавливается и смотрит на них.)
Мэрилин: Ну, хорошо, вы знали Эйвери так же, как и все, кто окружал его.
Кейт: Я собиралась сказать то же самое о вас. Дело в том, что у меня создалось впечатление, что я знаю вас также хорошо, как и Эйвери.
Мэрилин: Этот факт ставит меня в неравное положение с вами. Эйвери вы нравились как человек и как профессионал. Но о вас он говорил без подробностей, таким образом, я имею представление о вас в общих чертах.
Кейт: В какой-то степени для меня это сюрприз, ибо я, даже не подразумевала, что он говорил с кем-либо обо мне.
Мэрилин: И мне как — то не по себе, я бы сказала. Он не говорил ничего порочащего. И, конечно же, я не могу поверить, что Эйвери скрывал что-либо от меня.
Эйвери: Ради Бога, Мэрилин, прекрати!
Кейт: В свою очередь, я могу засвидетельствовать, что из его уст не слетело ни одного порочащего вас слова. Он был настоящим джентльменом, если не примерным пациентом.
Кейт: В то же время, боюсь, он не до конца раскрыл себя. Он только начал чувствовать себя со мной раскрепощенным, как понял, что я нравлюсь ему.