Один год счастья?
Шрифт:
Она отвернулась и снова принялась проверять, правильно ли сервирован стол. На белой скатерти стояли розовые цветы; к каждому стулу был привязан серебристый или розовый воздушный шарик.
– По-моему, выглядит неплохо. Как ты думаешь?
– Просто великолепно. Но ты все равно выглядишь лучше.
Он подошел к ней сзади, обнял и ласково поцеловал в шею.
Она почувствовала, как приятное тепло разлилось по телу, и подалась назад, падая в крепкие объятия Брэда. Мягкий ветерок качал верхушки деревьев, игриво загибал концы скатерти и повсюду разносил запахи лаванды и свежескошенного сена. Пейдж с упоением вдыхала этот воздух, напоенный свежестью. Удушье, вызванное жарой, отступало.
– Кстати, где ты был?
– Ездил в город по делам.
– По тебе не скажешь, что ты был занят делами мэрии, – улыбнулась она.
Порой ей с трудом верилось, что ее муж – мэр. Через шесть недель после их свадьбы он был избран на этот пост, и с тех пор она так часто видела его выезжающим в поле в джинсах и рубашке, что, когда он уходил в свой городской офис, одетый с иголочки, она невольно задавалась вопросом: а он ли это?
– Нет, на этот раз не мэрия.
Она неохотно высвободилась из его объятий и принялась поднимать упавшие со стола салфетки.
– Оставь. Этим займутся слуги.
– Да я уже закончила, осталось только посмотреть, достаточно ли вина положили охлаждаться.
– Ты зануда, – улыбнулся Брэд.
– Ничего подобного, – энергично помотала она головой, – просто волнуюсь. Мы еще не закатывали подобных приемов. И я хочу, чтобы все было в порядке.
– Все будет в полном порядке. – Он обнял ее за плечо. – И если от этого тебе станет легче, я пойду в погреб вместе с тобой.
Под руку они прошли мимо бассейна, и вышли к воротам, ведущим в виноградник.
– Виноградные лозы выглядят здоровыми, – радостно заметила Пейдж. – Вчера вечером я заглянула к себе и не могла поверить происшедшей перемене.
Он внимательно посмотрел на нее.
– Да, Рон говорил мне, что ты частенько там бываешь.
Она пожала плечами.
– Я хочу быть в курсе. Я знаю, что ты нанял Рона следить за моими виноградниками, но думаю, что он не против моего присутствия там.
– Думаю, что нет.
Что-то в голосе Брэда насторожило ее, и она нахмурилась.
– Ты ведь тоже не против?
Он покачал головой.
– Это ведь было частью договора. – Он посмотрел на нее. – Я знаю, как много значит для тебя эта земля, Пейдж. Надеюсь, ты довольна тем, что там сделано?
– Еще бы я была недовольна, – вздохнула она. Ей не нравилось, когда он напоминал ей о договоре. Это сразу наводило на мысль о том, что счастью, которое она испытывала со дня их свадьбы, скоро придет конец. – Там все выглядит теперь просто замечательно.
– Да, не совсем так, как восемь месяцев назад, – заметил он.
Восемь месяцев, повторила она про себя. Страшно подумать, что прошло уже восемь месяцев с тех пор как они поженились. Эти восемь месяцев были самыми счастливыми в ее жизни. Теперь она уже не могла представить свою жизнь без Брэда, без его теплой улыбки. Она старалась не думать об их сделке, потому что тогда годовщина свадьбы начинала казаться ужасно близкой и ее охватывал жуткий страх.
– Твоему отцу понравились бы изменения, которые произошли на его земле.
– Думаю, да.
– А скоро это все опять станет твоим, – негромко сказал Брэд.
Впервые Брэд упомянул об их соглашении. Обычно они оба избегали говорить об этом.
Пейдж почувствовала, как внутри у нее все оборвалось. Ей хотелось открыться ему, сказать, что ее не интересует ее земля, что единственное, чего ей хочется, так это быть с ним рядом всю жизнь, потому что она любит его. Но гордость не позволяла. Вместо этого она тихо произнесла:
– Впереди еще целых четыре месяца.
Как будто, сказав это, она тем самым могла бесконечно продлить их.
Он кинул на нее быстрый взгляд.
– Это вовсе не такой долгий срок, как тебе кажется.
Они подошли к длинному приземистому строению на краю виноградника, и Брэд широко распахнул перед ней дверь.
Изнутри потянуло холодом. Таким же, казалось, какой охватил душу Пейдж. Всего лишь четыре месяца…
Они шли вдоль длинного ряда бочек, и их шаги гулко отдавались в тишине. Оба молчали; легкость, с которой начался разговор, бесследно исчезла, уступив место напряжению.
– Мне кажется, нет нужды обсуждать то, что будет, когда истечет год нашей совместной жизни, – сказал он, прервав молчание, и его голос резко прозвучал в пустоте.
Пейдж глубоко вздохнула.
– Да, Брэд. Я не хочу говорить об этом раньше времени. – Она не могла бы вынести сухого делового обсуждения условий контракта.
– Хорошо, если ты так хочешь.
Он отпер дверь в отделение, где охлаждалось вино, и в лицо им пахнуло холодным воздухом. Пейдж съежилась.
– Холодно? – с тревогой спросил он. – Тебе бы лучше подождать меня на улице. Я все проверю.
– Да, пожалуй, – кивнула она.
Как здорово было снова оказаться под жарким летним солнцем, яркий свет которого быстро разогнал холодный страх, охватившие ее душу после разговора с Брэдом…
Пейдж загляделась на бабочку, порхавшую над цветущим плющом. «Это малодушие с моей стороны», – мрачно подумала она. Нельзя же бесконечно прятать голову под крыло, рано или поздно придется посмотреть правде в лицо. Пройдет четыре месяца, и срок заключенного контракта истечет. Обе стороны выполнят свои обязательства. И что тогда? Этот вопрос камнем ухнул куда-то на дно ее сердца. Она вдруг вспомнила, что ни разу за эти восемь месяцев Брэд не сказал, что любит ее. Он был ласковым, заботливым, понимающим и даже страстным, но ни разу не произнес три коротеньких слова, которые она так хотела от него услышать.