Один из… Дилогия
Шрифт:
А пока нужно очень постараться по возможности перевести гонку вооружений в гонку космическую, где у СССР уже есть неплохая фора. Что успехи в космосе могут дать для страны больше, чем сотни боеголовок, он уже знал. Можно сказать, видел. Ему показали привезенный Королевым фильм о запуске Спутника — цветной, снятый с нескольких точек, со звуком! Говорят, сделать такую ленту было идеей самого Главного, и задумка блестяще сработала. Даже слабый отзвук полета ракеты на пленке оставлял в груди рокочущее чувство мощи и грандиозности происходящего. Никита Сергеевич был потрясен до глубины души даже больше, чем после памятного визита на завод, где впервые увидел собранную «семерку» во всей ее красе. Сейчас же он пошел еще дальше и изъявил желание лично присутствовать на запуске очередного спутника, благо спутников этих теперь будет много. Но он никому и никогда не расскажет, что видел не только это… Еще он видел такие же и гораздо более мощные ракеты, стартующие к Луне, Марсу и дальше. Он видел, как уходили в полет молодые и сильные люди — отважные советские пилоты и как вся страна встречала их сплошным волнующимся до горизонта человеческим морем, когда они возвращались. Он видел, как эти герои оставляли рифлеными подошвами своих тяжелых космических башмаков глубокие следы в грунте других миров, а красный советский флаг развевался над древними горами и долинами внеземелья. Да, об этих снах он никому не расскажет, пока будет жив, а проживет он еще не так уж мало лет.
Никита Сергеевич встряхнулся и хитро прищурился. Королев получит все, что просит, и даже сверх того. Эх, технари! Иногда хуже художников с поэтами, дальше своего носа не видят… Поворчав про себя еще немного, он вызвал секретаря и приказал соединить его с Вашингтоном.
Шереметьево-Кремль, май 2057 года
…Ручку чуть от себя и прибавить тяги, а то скорость едва не упала ниже шестисот… Милевская «стрекоза» чуть взвыла, но послушалась и рванула вперед на минимальной высоте, огибая плотно застроенные участки никак не желающей дешеветь подмосковной недвижимости. Безопасных трасс через этот хаос было всего несколько, и пилот видел их в виде зеленых линий, проецируемых на стекло шлема. Можно выбрать любую, желательно, не повторяясь при этом — хоть машина и защищена лучше, чем любая из серийных армейских, но лишний раз подставляться под выстрел из чудом доставленного из какой-нибудь «горячей точки» ПЗРК не стоит. Все-таки, более, чем лакомая мишень, но зато на скоростном вертолете, попробуй успеть прицелиться. Мелькнет такое веретено над крышами — и не успеешь даже заглушку с трубы снять… Теперь главное — не превысить на радостях проектную скорость, а то «Рита»[11] опять начнет портить аппетит своим фригидным голосом…
Впереди показались зубчатые, словно крепостные стены, многоэтажные кварталы Левобережья, а внизу яркими бликами мелькнула лента канала имени Москвы. Маленькая машина пронеслась над стоянками яхт, едва не задевая закачавшийся от воздушного потока лес мачт. «Автоматическое управление» — загорелась надпись, продублированная «Ритой» голосом, и пилот привычно отпустил рукоятку и убрал ноги с педалей, отдаваясь на милость техники. Возражать бесполезно, сейчас иначе над Москвой и не полетаешь, прошли времена тех отчаянных парней…
И тут картинка-проекция на шлеме мигнула и исчезла, остались только несущиеся навстречу дома. Еще пару секунд спустя появились яркие красные буквы…
«ВНИМАНИЕ!!! НАЛИЦО УГРОЗА НАЦ. БЕЗОПАСНОСТИ. ПРОСИМ О ВСТРЕЧЕ.»
Машина заложила несколько крутых виражей между высоченными небоскребами Ленинградки, потом где-то внизу и сбоку мелькнул зеленым пятном Белорусский вокзал, а потом до самой красной зубчатой стены — сплошное переплетение старых и новых зданий…
«КОНТАКТ — АКАД. МЕЛЬНИКОВ.Б.С. СЕКРЕТНО. НАЕДИНЕ. ЗАЩИЩЕННОЕ ПОМЕЩЕНИЕ. ДЕЙСТВУЙТЕ.»
Буквы исчезли, и на стекле шлема вновь загорелась обычная проекция с параметрами полета. В конце Тверской вертолет заложил небольшую «горку» и сразу ухнул вниз, перескочив через Кремлевскую стену и Арсенал впритирку к Троицкой башне. Наконец, оставив справа колокольню Ивана Великого, аппарат замедлил свой полет над ровной, как ковер, лужайкой у 14-го корпуса.
Из-за увеличевшегося шага винта шумов заметно прибавилось, но машина уже неподвижно зависла над травой, а балка изогнулась изящной полупетлей, перенаправляя силу хвостового винта вниз и чуть в сторону, для компенсации крутящего момента. За секунду до касания из корпуса выскочили неправдоподобно тонкие опоры и мягко поймали своими амортизаторами землю. Двигатель встал, а винты крутились уже вхолостую. Все, прилетели. Пилот отстегнулся и резво спустился по трапу на лужайку. Из второй кабины вылез сопровождающий — военно-морской офицер связи в чине всего-навсего капитана второго ранга.
— Новая трасса, Николай Витальевич? — спросил офицер, проверяя сохранность небольшого кейса, привязанного к запястью хитрым замком, открыть который могли всего два человека. Пока они были наедине, он еще мог себе позволить легкий налет неформальности.
— Новая, Анатолий Иванович, — нейтрально отметил сорокасемилетний президент Орлов, ласково похлопывая теплые композитные панели доставившей их машины. — Замечательная птица. Сколько мы раньше времени теряли?
— То ли еще будет, — кивнул офицер. — Американцы уже хотят купить. У них вообще наша техника сейчас популярна.
Про себя Орлов подумал, что ему крупно повезло с административным ресурсом. Оценить эту машину с точки зрения пилота могли пока совсем немногие, и были это в основном испытатели фирмы Миля. То, что едва закончившую испытания «стрекозу» доверили Верховному для личного пользования говорило лишь о ее высочайшей надежности.
Сам Орлов лишь недавно начал восстанавливать навыки управления вертолетом, беззастенчиво пользуясь служебным положением. Это позволяло ему быть намного мобильнее и экономить массу времени, которого у президента по определению в избытке быть не может. Но были и сложности. То, что он не летал самостоятельно почти 15 лет и то, что эта машина довольно сильно отличалась от классических моделей, на которых он когда-то учился, вынуждало осваивать эту премудрость почти с нуля. К счастью, насквозь компьютеризированная «стрекоза» в управлении была не только не сложнее, а даже сильно проще прежних машин, корнями уходящих в середину прошлого века.
Однако, странное «послание» в виде ярких красных букв никак не укладывалось в картинку надежности и безопасности… Вряд ли это было какое-то покушение, иначе его сейчас собирали бы в небольшие черные пакетики по всей Ленинградке…
— Вы ничего необычного на стекле шлема не видели? — спросил Верховный, чуть отстраненно глядя на колокольню. — Только что, во время полета?
— Нет, ничего, — твердо ответил офицер. — А разве были неполадки?
— Нет, не было, — прищурившись, Орлов почему-то не мог оторвать глаз от золота куполов. Странно, что у него не было ощущения реальной опасности, а этот инстинкт был у бывшего разведчика весьма силен.
— Анатолий Иванович, у меня к вам поручение, — наконец, принял решение президент. — Пока я буду на приеме, нужно, не задавая никаких вопросов, разобрать нашу «стрекозу» до винтика и сегодня до 20 часов доложить, было ли постороннее вмешательство в «железку» или компьютерную систему. Любое. Включая сущую мелочь, вроде жвачки под сидением или следов помады на редукторе. Все понятно?
— Сделаем, — просто ответил офицер, и прозвучало это совершенно серьезно. Приказ есть приказ.
Рядом, взбивая тонкую пыль, садился вертолет сопровождения. Пусть это и потомок знаменитой камовской серии «92», но гонять наперегонки с «насекомыми» им было не дано, скорость-то почти на 150 километров меньше!
На краю лужайки уже выстроился почетный караул. Выслушав обычный доклад начальника смены, Орлов просто сказал «вольно» и двинулся к входу в корпус. Он нечасто появлялся в Кремле, благо не было такой необходимости, а резиденций, гораздо лучше приспособленных для работы, у президента было немало. Но сегодня его очень попросили встретиться с новым послом из Штатов, и отказать было нельзя, потому что дружественная страна, как ни странно это звучит. Вот что значит, ребята занялись своими проблемами и перестали лезть в наши дела. Сразу стали чуть ли не лучшими друзьями… Тут главное, спиной не поворачиваться и не спать на посту.