Один из семидесяти
Шрифт:
Девушка с тем же выражением, что и Давид, уставилась на него.
«Махлиатена, я люблю тебя!» – на Давида повеяло полевыми цветами, и он услышал, как вдалеке зазвенел знакомый лукавый девичий смех…
Ашану не понравилось поведение нового работника. Может, в его стране это было в порядке вещей, но разглядывать чужих женщин, не принадлежащих твоему роду, местным правоверным могло показаться оскорбительным. Тем более что женщины были не из простых, а старшая из них к тому же слыла ужасной скандалисткой. Еще не хватало, чтобы по ее наущению
– Этот парень – хороший мастер, хотя и иноверец, – заикаясь от волнения, начал оправдываться Ашан, повернувшись лицом к женщинам и стараясь выглядеть как можно учтивее. Он по-своему истолковал удивление, написанное на лицах покупательниц. – Но если вам неприятно, что вашу обувь тачает иноверец, я сам сделаю, какую закажете, а его завтра же выгоню…
– Нет, нет, в Газаке иноверец сейчас не такая уж и редкость. Просто, просто…
Эдае не знала, чем оправдать глупое поведение своей племянницы. Насчет себя самой она была спокойна. Ашан вряд ли о чем-то догадался.
– Просто… можно ли доверять чужестранцу?
– За этого парня я ручаюсь, – Ашан улыбнулся, – он мастер своего дела.
– Хорошо, посмотрим, – Эдае опять недовольно сдвинула брови, – но чарыхы я хочу получить сегодня же.
– Будет исполнено, как вы пожелаете, – Ашан понял, что гроза миновала. – Новый мастер очень искусный, – он начал расхваливать Давида, – у него ловкие руки, и он выполнит в точности все ваши пожелания.
«У него ловкие руки, и он в точности выполнит ваши пожелания… так ли это? О боги, сколько же достоинств у этого богоподобного мужчины!» – с замиранием сердца подумала Эдае. Она схватила оторопевшую племянницу за руку, и они покинули лавку.
И создал бог женщину
…Три вещи непостижимы для меня, и четырех я не понимаю: пути орла на небе, пути змея на скале, пути корабля среди моря и пути мужчины к сердцу женщины…
Сотворив вечерю, Егише с учениками вышли во двор вдохнуть перед сном свежего воздуха.
Приближалось время сна. Егише вернулся в гостиницу и вскоре ученики услышали его мерный храп.
Сон праведника, во всем положившегося на бога, глубок и покоен. За время сна зреет ум и упорядочиваются мысли, сила небесная прочит запас физических человеческих возможностей еще на некоторое отведенное для него время и возводит хрупкий хрусталь души.
Кропотливо и заботливо выстраивается за ночь то, что иной сомневающийся и маловерный беззаботно и безоглядно начнет разбазаривать уже следующим же днем, так и не поняв своего истинного предназначения и счастья…
Давид последовал за Егише, а двое других учеников задержались за разговором во дворе.
– Давид стал какой-то странный, –
– Он рассказал тебе, где поранил голову? – спросил Ванея.
– Я знаю то же, что и ты.
Ванея понизил голос.
– Если все было так, и он не сильно пострадал, почему он все время улыбается?
Они заглянули в окно. Давид лежал, уставившись в потолок мечтательным взглядом и кусая губы.
– Он случайно не мог тронуться рассудком? Я слышал, от сильного удара такое случается.
Товарищи переглянулись.
– Но может, он чего-то не договаривает? – с тревогой произнес Ванея. – Может, это он сам… того… упал с крыши?
– Я видел его рану, – пожал плечами Рефаим. – Она неглубокая и неопасная.
Давид, заметил в окне лица своих товарищей и, спрятав улыбку, отвернувшись, лег к ним спиной.
– Как твоя работа? – спросил Ванея у Рефаима.
– Мне нравится работать у Митридата, он добрый человек.
Рефаим вдруг взял под локоть Ванею и поспешно отвел от окна. Ему давно не терпелось рассказать товарищу.
– Ты помнишь, я тебе рассказывал о тех двух девушках, что хихикали в первый мой приход?
– Те, что прятались?
– Так вот… старшая, Севар, она все время так странно смотрит на меня, – с придыханием сообщил Рефаим.
– Может, ты ей чем-то не нравишься? – обеспокоено предположил Ванея. – Местные люди очень дружелюбны, но ведь женщина – совсем другое дело…
– Как раз наоборот… мне кажется, что она смотрит на меня… с любовью… – Рефаим расплылся в улыбке. – И я подозреваю, что с Давидом приключилось нечто подобное.
– Что «подобное»? Как это, с любовью? – Ванея никак не мог уразуметь, о чем говорит его друг.
– Ну… возможно, он встретил ту самую девушку, которую послал ему сам Господь Бог. Ты понимаешь? Ну, для услады сердца…
– Странно, не успел он приступить к работе, как его тут же начали одолевать демоны… – отвернув голову, произнес Ванея.
– Почему ты так говоришь?
– А кто же еще эти женщины, если не посланные самим…
Ванея прикрыл рот рукой и, округлив глаза, показал за левое плечо. Ведь считается, что злой ангел-совратитель всегда стоит именно за левым плечом. Так, во всяком случае, утверждал их воспитатель в приюте. По его убеждению, женщина есть не что иное, как воплощение зла и явилась в этот мир на погибель мужчине.
– Не знаю… но если это и так… – Рефаим пожал плечами и вдруг сказал с готовностью, хотя и с некоторым смущением:
– Я готов погибнуть ради нее! Ты знаешь, когда я вижу ее смеющиеся глаза, я чувствую… понимаешь, я просто чувствую, что она, как и я, желает быть со мной. Из глаз ее льется теплый свет, словно согревая меня изнутри! Мне хочется петь, работать и я словно чувствую присутствие матери, ее нежность, заботу… – Рефаим присел на скамью и обратил мечтательный взгляд к небу. – Сияние любимых глаз во сто крат сильнее вон той, самой яркой звезды!