"Один из..." - "100 миллиардов солнц". Компиляция. Книги 1-6
Шрифт:
– А как он будет приземляться?
– слегка озабоченно спросил Борис Волынов.
– Крыльев-то не видно! На парашюте?
– Верно, - подтвердил Королев.
– Здесь три парашюта, для посадки достаточно одного, но в этом случае сильно тряхнет при ударе. А сесть можно и на землю, и на воду. В конце концов, больше 70 процентов Земли покрыто водой, так что этот вариант вполне возможен.
Пару минут будущие космонавты что-то тихо обсуждали, не задавая лишних вопросов. Королев не торопил, понимая их волнение, но в конце концов решил чуть ускорить события.
– Товарищи!
– заявил он, чем мгновенно прекратил разговоры и привлек к себе абсолютное внимание пилотов.
–
Будто из-под земли, возникла группа техников, и через десять минут они установили кресло-ложемент вместе с несколькими хорошо закрепленными вокруг корабля мостками. Совершенно неожиданно, первым вышел вперед Владимир Комаров, до сих пор хранивший молчание, а его более молодые товарищи уважительно расступились. Не дожидаясь просьб, он быстро снял ботинки и в одних носках, подтянувшись за край люка, опустился в кресло. Все еще не произнося ни слова, огляделся по сторонам.
Крышки парашютных отсеков сняты, и благодаря высоким мосткам остальные летчики тоже могли заглянуть внутрь капсулы. Слегка подвинув молодежь, поднялся на мостки и Королев, которому предстоит отвечать на вопросы. Но вопросов еще нужно дождаться, а вид у Комарова весьма задумчивый.
И немудрено! Он хоть и ненамного, но старше всех, и самым опытный в отряде, но сейчас, сидя в кресле этой невероятной машины, он почувствовал себя даже не курсантом, а скорее случайным пассажиром, забравшимся в пилотское кресло. Ничто из его летного опыта не может ему помочь, он даже назначения приборов не понимает! Ни высотомера, ни авиагоризонта, ни указателя оборотов двигателя. Да и вообще, ни одного сколько-нибудь привычного «будильника» не видать. Хотя, вот этот блок похож на управление аппаратурой связи. Молодец, надпись прочитал, иронично высказался его внутренний голос. По всему пульту горит желтыми огнями множество индикаторов и переключателей с непонятными аббревиатурами, и тут без документации и хорошего инструктора никак не разобраться. А к чему тут глобус, спросил он себя, и вдруг понял - это же космический корабль, а прибор должен показывать, над какой точкой Земли он сейчас летит. Ну, хоть что-то проясняется.
И вот они, ручки управления! Совсем маленькие, словно игрушечные, и почему-то две штуки! Как можно управлять сразу двумя, и зачем? Но спустя несколько мгновений привычка берет свое и ладони пилота будто сами по себе ложатся на прохладные пластмассовые наконечники, при этом не сдвигая их ни на миллиметр. Это тоже привычка, нельзя без разрешения ничего не нажимать и пробовать.
Комаров с сожалением отпустил ручки, и его взгляд остановился в самой середине пульта, где находится нечто совсем загадочное. Центральная секция, скорее всего, сделана из легкого магниевого сплава, судя по характерному звону, если слегка постучать по ней ногтем. В нижней части панели блок клавиш со светящимися на них желтоватыми обозначениями. Однозначно знакомы там только привычные цифры, знаки плюс и минус, и еще «ДА» и «НЕТ», при этом первая почему-то вдвое крупнее остальных. А что такое «ПРГ», «АДР» и «СТЕР»? Загадка. В верхней части светятся в ряд цифровые индикаторы непонятного назначения. В секциях, помеченных как «ПРГ» и «АДР», горят нули, а три длинных цифровых ряда не светятся вовсе.
– Непривычно, Владимир Михайлович?
– поинтересовался Королев откуда-то сбоку, и чуть повернув голову, летчик встретился взглядом с улыбающимся Главным.
– Не то слово, - серьезно заявил Комаров.
– Что это за панель, в самой середине? Какая-то иллюминация.
–
– Это мозг вашего корабля, управляющая ЭВМ, электронно-вычислительная машина. Ваша главная помощница в делах. И вам предстоит научиться общению с ней, иначе далеко не улетите.
– Научимся, - с энтузиазмом пообещал Иван Аникеев, самый молодой из летчиков, умудрившийся занять выгодную точку наблюдения, откуда прекрасно все видно.
– Выглядит не сложнее арифмометра.
– Это смотря для кого, - со смешком признался Главный.
– Я и сам не всегда понимаю, что внутри происходит. Но вот для <i>пользователя</i> эта машина очень проста! Здесь все довольно прямолинейно и <i>интуитивно понятно</i>, но нужна привычка и небольшой сдвиг в мозгу. А нас, летчиков, сдвигом не напугаешь!
Все рассмеялись, и даже Комаров усмехнулся удачной аналогии. И подумал, что вряд ли разработчики корабля стали бы возиться с ЭВМ, не будь это по-настоящему оправдано. И в самолете, бывает, не успеваешь за всем уследить, доли секунды на счету, а человек не безгрешен, устает и ошибается. А тут и скорости на порядки выше, и требования к точности, скорее всего, совсем не те, и цена любой ошибки слишком высока. Но если наши ученые смогли научить этому ремеслу машину, то это совершенно меняет дело. Хочется, конечно, узнать больше, столько вопросов вертится в голове.
– А почему здесь две ручки управления, Сергей Павлович?
– спросил Комаров, когда весельчаки утихли.
– Никак в толк не возьму!
– В космосе все иначе, Владимир Михайлович, уж простите за банальность, - начал объяснять Королев.
– И там маневры ничем, кроме топлива, не ограничены. Шесть степеней свободы, то есть вращение по трем осям и движение по ним же, поэтому ручек две. Правая называется РУО, или ручка управления ориентацией, то есть, вращением. Левая - РУД, ручка управления движением, позволяет перемещаться в нужном направлении. Хотите попробовать?
– Если положено, то хотим, - твердо ответил Комаров, не раздумывая ни секунды.
– Отлично!
– хлопнул в ладоши Главный.
– Для начала, включим режим ручного управления. Владимир Михайлович, нажимайте: «ПРГ», тридцать, «ДА». Кнопки нажимайте чуть резче, со щелчком.
Осторожно и сосредоточенно, Комаров выполнил инструкцию, при этом каждое нажатие кнопок сопровождается коротким электронным писком. В разделе «ПРГ» загорелись цифры «30».
– Программа тридцать, - пояснил Королев.
– Теперь мы готовы напрямую управлять машиной. Попробуем вращение по тангажу. РУО, правая ручка, отклоняете вниз, держите 3 секунды и отпускаете.
Комаров осторожно взялся правой рукой за круглый наконечник и надавил вниз, стараясь контролировать ход и поймать момент, когда ручка встанет на упор. Результатом стали четко слышимые щелчки клапанов и громкое резкое шипение где-то снаружи аппарата. Не то, чтобы кто-то из летчиков испугался, но вздрогнули все. При этом закрепленные на соплах ленточки заметались, словно струйки огня.
– Это не настоящая работа двигателей, - успокоил всех Королев.
– Иначе бы нас всех сдуло, да и топливо довольно ядовитое. Для испытаний у нас сжатый воздух. Сейчас Владимир Михайлович отклонил РУО вниз, за три секунды корабль набрал угловую скорость по тангажу и сейчас медленно поворачивается, будто мертвую петлю на одном месте делает. Предположим, мы развернулись на 180 градусов и хотим остановить вращение. Даем такой же импульс в противоположную сторону. Действуйте!