Один на один с Севером

Уэмура Наоми

Я еще никогда не видел собственными глазами, как образуется ледник на Севере, но много слышал и читал об этом. Наблюдая этот процесс сам, я удивился простоте этого механизма; в то же время грандиозность и величие увиденного потрясли меня. Впечатление было настолько велико, что я чувствовал себя не вправе перед лицом происходящего заниматься чем-то незначительным и пустяковым. Я должен был совершить нечто достойное этого чуда. Меня охватывает вдохновение, я принимаю вызов природы и готов идти вперед и вперед, не жалея сил.

Но все это напомнило мне и о том, что вскоре предстоит подняться на ледник Академи. Смутное беспокойство овладевает мной. Особенно страшны в ледниках

трещины. Нечего и надеяться на то, что из них можно будет выбраться. Если уж попадешь в такую трещину, то пиши пропало. И опасность в первую очередь представляют те из них, что скрыты под снегом. Их коварства я и боялся.

Моя задача состоит в том, чтобы уберечь от них собак и нарты, да и самому уцелеть. У меня есть некоторый опыт восхождения на такие ледники, приобретенный в Туле. Там я поднимался по леднику на высоту более 700 метров. Был еще случай, когда мне пришлось по пути из Гренландии в Канаду взойти на ледник высотой в 1000 метров. Но все это не то: те пути, по которым я прошел, взбираясь на ледники, были уже хорошо освоены эскимосами, и все опасные места на них помечены. Что ждет меня по дороге на ледник сейчас, совершенно неизвестно. Думаю, вряд ли я ошибаюсь, утверждая, что маршрут этого путешествия пролегает по абсолютно безлюдной местности.

От представителя датской авиакомпании Таиса Соренсена я получил отчет о специально произведенном для меня инспекторском полете над ледником Академи. Из него, однако, трудно понять, имеются ли там скрытые трещины. Далеко не всякая расщелина может быть обнаружена с самолета. Самое большее, что можно было сделать в результате этого полета, — установить при сравнении данных отчета и аэрофотосъемки районы возможного местонахождения самых крупных трещин.

Во фьорд Индепенденс спускаются два ледника — Академи и Мария-София. До сих пор я не знаю, который из них выберу, а, выбрав, по какой стороне ледника буду подниматься: по западной или по восточной. Наконец, тщательно изучив отчет Соренсена, я принимаю решение совершить восхождение по восточному краю ледника Академи, где, как мне кажется, трещин не так много.

Но как бы ни был благоприятен предварительный прогноз, надо быть готовым к любым неожиданностям и самым сложным препятствиям. Успех восхождения на ледник зависит прежде всего от состояния погоды. В пасмурную погоду подъем крайне опасен, так как скрытые трещины обнаружить трудно. Кроме того, в это время затрудняется и без того сложный процесс ориентации на местности. По рельефу здесь уже не сориентируешься, остается только солнце. Я должен быть готов к любым чрезвычайным обстоятельствам. Еще до отправления я все время ломал себе голову, как сделать продвижение по леднику по возможности безопасным. Теперь пришло время практических действий. Совсем разные вещи — размышлять над чем-либо в принципе или приступать к фактическому решению проблемы. Что же тут можно предпринять?

Прежде всего необходимо увеличить число собак, идущих впереди, и сделать разрыв между ними и остальной группой до 40–50 метров. Затем надо будет получше распределить собак, которые хорошо тянут нарты. Все постромки следует прочнее закрепить, тогда, если собака упадет в трещину, можно будет ее оттуда вытащить. Самому тоже надо привязаться веревками к нартам. Если упаду в расщелину, а нарты останутся на поверхности, то по веревке можно вылезти обратно.

И еще целая куча планов роилась у меня в голове относительно безопасности перехода по леднику. Но ни один из них не мог гарантировать ее на сто процентов. В конце концов, я полагаюсь на свой опыт и еще на то, что в процессе самого восхождения жизнь мне подскажет, что надо делать в данный момент.

Та

самая собака, которая поранила себе лапу, бежит рядом с нартами без упряжи. Вожак Кума по-прежнему, трусит и не уверен в себе. Это, конечно, беспокоит меня. Думаю, что перед восхождением на ледник собакам надо дать отдохнуть примерно дня три.

Беспокойство вызывает также и погода. Сегодня опять очень тепло; такой высокой температуры еще не было за время моего путешествия — плюс три градуса. Снег становится столь мягким, что я проваливаюсь по колено. Температура с высотой, конечно, будет снижаться, но как мы пройдем последние 70 километров?

У фьорда Аструпа я заметил тюленя, но, когда мы были от него приблизительно метрах в трехстах, он увидел нас и поспешил скрыться в море. Сегодня я не раз замечал на снегу черные предметы, но при приближении к ним каждый раз оказывалось, что это всего-навсего камни, упавшие сверху.

23 мая

Ясно. Температура воздуха — минус 3 градуса. Ветер юго-западный.

22 мая я оставался на месте — ждал прибытия груза. Самолет прилетел ко мне через Алерт из далекого Ризольюта. Он забрал заболевшую собаку, которая не могла больше тянуть нарты. Со мной осталось 15 собак. Они тут же получили долгожданное сырое тюленье мясо, которое было доставлено этим самолетом. Я предполагал отдохнуть здесь еще день-другой, но стоит ясная безветренная погода. Грешно терять время. Быстро поднимаю собак и отправляюсь в путь.

Было половина десятого вечера. В пути находились 12 часов. В половине десятого утра достигли края ледника Академи, который находится в центральной части фьорда Индепенденс. Вот наконец мы сюда и добрались. Со времени начала путешествия прошло 13 дней, но в пути мы находились 11. За это время пройдено 400 километров. Теперь нам предстоит уйти от моря и взобраться на ледник до самых его истоков. За сегодняшние 12 часов пути мы, разом преодолев 50 километров и достигнув конца ледника Академи, преодолели расстояние, которое было намечено пройти за два-три дня. Все благоприятствовало нам в этот день: и погода, и прекрасное самочувствие собак, и вполне сносное состояние льда, по которому нам пришлось идти. Сегодня я попробовал снять брюки из медвежьей шкуры и остаться в спортивном костюме, но, как только отправились в путь, понял, что скоро замерзну, и переоделся в пуховые брюки.

На этот раз место стоянки я выбрал среди льдов, которые вытолкнул впереди себя язык ледника Академи; ровного места нигде не было видно. Эти куски льда были внушительных размеров — метров по 300–400 в поперечнике — и очень красивы в переливах всех оттенков синего, цвета, от голубого до темно-синего. Ширина языка ледника достигает, очевидно, километров десяти. Кое-где в его теле видны огромные блоки льда, как-то нелепо торчащие из него, но вместе с тем красиво выделяющиеся на его фоне своим цветом и формой.

Уклон ледника небольшой — не более пяти градусов. Местами на его поверхности видны черные трещины. Они одновременно притягивают мое воображение и отталкивают от себя грозящей опасностью. Я стою завороженный перед этой зовущей меня неизвестностью. И все же это не полюс, который глубоко запечатлелся в моей памяти, оставил неизгладимый след в душе.

Сегодня я провел репетицию перед решительным днем восхождения. Вместе с Кумой поставил еще трех собак, а оставшихся разделил на три группы в зависимости от длины упряжи — длинной, средней и короткой. Все это делалось как мера предосторожности против скрытых трещин. Завтра еще целый день отдыха перед восхождением. Да отпустит мне завтра всевышний силы духа и мужества полной мерой своей!