Один на один с Севером
Шрифт:
В 23 часа произвел астрономические наблюдения и определил, что нахожусь на широте 89°44 54". До полюса осталось около 30 километров.
Забрался в палатку, но спать не хотелось. На душе было хорошо. Я присел. Хотелось кое-что обдумать.
Мое путешествие затягивалось по сравнению с первоначальным планом на 15 дней. По плану я должен был достигнуть полюса через 40 дней со дня отправления, где-то в середине апреля. Затем сразу же намеревался направиться в Гренландию. В начале июня намечалась высадка на ледник у северной оконечности Гренландии и начало путешествия по ней. Но теперь этот план надо скорректировать в связи,
Хотя на этой неделе главным для меня было достижение полюса, я должен был уже подумать и о предстоящем путешествии по Гренландии.
Очевидно, мне будет трудно добраться до нее отсюда на собаках, как это планировалось раньше. До второй декады апреля это еще могло быть возможным, но в последней декаде увеличивается опасность, что течением я буду отнесен далеко на восток от Гренландии.
Итак, надо уже сейчас принимать решение по поводу гренландского периода моего путешествия.
Необходимо принять во внимание и состояние льда в этом году. Вчера вечером во время сеанса связи с базой Аллан Джилл сообщил мне, что этот год особенно теплый и поэтому состояние льда в Арктике гораздо хуже, чем обычно. По этой же причине намного больше хлопот доставляют и торосы, и особенно трещины.
Мне совершенно ясно, что от полюса до Гренландии можно добраться лишь самолетом. Это единственная возможность поскорее попасть в исходный пункт моего путешествия по нехоженым районам гигантского острова. Обидно, конечно, что возвращаться придется на самолете, но надо суметь превозмочь в себе это чувство. Платой за него станет достижение желанной цели и выполнение всего намеченного мною ранее плана.
Все сотрудники базы, с которыми мне удалось переговорить по радио, согласились со мной. Со вчерашнего дня связь стала очень плохой: начались магнитные бури. Связь с Авророй постоянно прерывается, и мне никак толком не удается переговорить о своих планах на ближайшее будущее, после того как будет достигнут Северный полюс. Они там, наверное, беспокоятся. Ну, ничего, это как раз мы успеем обсудить.
В два часа ночи я вышел из палатки. В небе ярко светило ночное солнце, обещая на завтра хорошую погоду. Не было никакого желания залезать в спальник. Я чувствовал, что от возбуждения не засну.
Так и не сомкнув глаз, я встречаю утро следующего дня.
29–30 апреля
Ясно, затем пасмурно. Температура воздуха — минус 20 градусов.
Накануне я так и не смог заснуть. Утро застало меня растапливающим печку. Было как-то странно, что сегодня, когда мне предстоит стоять на Северном полюсе, я не испытываю никакого волнения.
Сколько раз в тяжелой борьбе с торосами и трещинами я лишь ценой неимоверных усилий заставлял себя идти вперед! Мною овладевали порой отчаяние и непреодолимое желание бросить все и вернуться обратно. Когда же удавалось преодолеть все трудности пути, преодолеть себя и продвинуться хоть еще немного вперед, я чувствовал радость и гордость за то, что все это мне пришлось совершить в одиночку, без чьей-либо помощи.
Возможно, именно это и составляет суть всего моего рискованного предприятия, а достижение полюса играет лишь роль некой призрачной условной цели. Мне были внове эти мысли, и странно, что приходили они в голову, когда я находился в состоянии полного спокойствия и душевного равновесия.
Сегодня мне снова предстоит дорога, и ничего не приятного я
Теперь — в путь! Было ровно восемь, когда я тронул собак со словами: «Ну-ка, покажите себя напоследок!»
Большое счастье — дойти до Северного полюса, но велика радость и самого пути. Красиво бегут собаки! Мои верные помощники, совсем измотанные в этом многотрудном путешествии, вы и сейчас изо всех сил стараетесь для меня, тянете эти нарты. Если бы вы смогли понять те слова благодарности, которые я обращаю к вам! Если бы я мог выразить те чувства, которые к вам испытываю!
…Через два часа пути начали появляться трещины. Два раза мы преодолевали трещины шириной три метра, как обычно, по мостикам, сделанным из льдин. И каждый раз собаки, перейдя на другую сторону, замедляли свой бег, отчего нартам угрожала опасность оказаться в воде. Была в этом, очевидно, и моя вина: полюс близко и я позволяю себе расслабиться теряю бдительность.
Вторая половина дня прошла более или мене благополучно. Торосы чередовались с полями ровной льда, их сменяли зоны трещин, но все это нам удалось успешно преодолеть. По пути я видел следы университетской экспедиции. Вновь ожило уснувшее было чувство досады. Но мне уже нетрудно взять себя в руки: полюс рядом. Вперед, вперед, только вперед! Там, в конце пути, меня ждет финишная ленточка.
В половине седьмого останавливаю нарты. Ничто не говорит о том, что полюс рядом, пейзаж лишь едва изменился. Вокруг простирается широкая равнина, кое-где покрытая торосами.
Высота солнца, не заходящего теперь за горизонт, — 14°. Ветра почти нет. Тихо. Изредка поскрипывает лед. Эти звуки напоминают о том, что подо мной море. Дважды — в половине двенадцатого и в пять часов вечера — я провожу астрономические наблюдения. Полюс совсем рядом. Ставлю палатку и освобождаю из упряжи собак, а сам взбираюсь на ближайший торос высотой около пяти метров.
Астрономические наблюдения, проведенные мной в половине восьмого, подтвердили, что Северный полюс находится на расстоянии одной-двух миль. Используя установку для приема и обработки данных, связанную с искусственным спутником «Нимбус-6», я узнал, что Национальное управление по аэронавтике и исследованию космического пространства подтверждает правильность моего местоположения на вчерашний день.
Непосредственная связь с базой теперь нарушена из-за магнитных бурь, и определить теперешние мои координаты я могу, только опираясь на собственные астрономические наблюдения.
Поскольку в районе Северного полюса льды перемещаются со скоростью два с половиной — три километра в сутки, за это время я могу удалиться от полюса или приблизиться к нему максимально на три километра. Принципиально нет никакой разницы, какую точку в этом районе принять за полюс. И я решил для себя, что, взобравшись на пятиметровый торос, я ступил на Северный полюс, который в нашем воображении является вершиной Земли. Здесь я проведу астрономические наблюдения еще несколько раз.
Из холщовой сумки я вынул государственные флаги четырех стран: Японии, Канады, Дании и США. Прикрепив шест к лому, привязал к нему флаги; японский — выше всех. Потом, установив перед собой камеру, я сфотографировался с этим шестом в руках.