Один на один с Севером
Шрифт:
Я вновь взбираюсь на глыбу и вглядываюсь вдаль, которая расстилается за водной гладью прямо на север. Там не видно ни трещин, ни торосов, этих главных препятствий моему продвижению вперед. По этой равнине остается пройти 100 километров пути, и, очевидно, они не будут трудными. Ну когда же замерзнет эта проклятая вода!
Чтобы несколько успокоиться, залезаю в палатку. Но к вечеру не выдерживаю и вновь выхожу на разведку. Лед уже стал более прочным, чем утром: одного удара ломом мало, чтобы появилась вода. На свежем льду появились морозные узоры в виде игл молочного цвета. Шаг за шагом продвигаюсь вперед, пробуя дорогу ломом. Попадались еще места, где, стоило ступить на лед ногой, как из небольших трещин появлялась вода. Тогда я быстро отскакивал в сторону. Но таких мест становилось все меньше.
На обратном пути убеждаюсь в том, что лед стал совсем крепким, и уже уверенно шагаю вперед, не пользуясь ломом. Я понял, что, как только на поверхности льда образуется характерный морозный узор из игл, это свидетельствует о том, что он стал совсем прочным.
Завтра, наверное, все будет в порядке, и я наконец-то смогу отправиться в путь. Повторяя про себя «все в порядке», я спокойно засыпаю.
21 апреля
Переменная облачность. Температура воздуха — минус 18–20 градусов.
Ровно в семь утра связался с базой Аврора и предупредил, чтобы в течение последующих 24 часов они были готовы к любым неожиданностям и в случае необходимости приняли экстренные меры. Если установка приема информации прекратит свое действие, и в течение нескольких часов от меня не будет поступать никаких сообщений, это будет означать, что со мной что-то случилось.
После этого я пошел вновь проверить лед до противоположного берега, по которому шел вчера вечером. Местами толщина льда была не более пяти сантиметров, и он еще прогибался подо мной. Очевидно, температура воздуха не была достаточно низкой, и за ночь лед не окреп. Положение даже стало хуже. В тех местах, где вчера я проходил совершенно спокойно, сегодня лед гнулся подо мной, и достаточно было одного удара ломом, чтобы показалась вода.
«Ну что же это? Опять пустые надежды?» — вопрошаю я, с упреком глядя в бесстрастное небо.
Нет, очевидно, не стоит рисковать: такой лед не выдержит веса нарт. Да и морозных игл маловато. Вряд ли, впрочем, что-нибудь изменится, если я подожду еще один день. Вот уже несколько дней, как температура воздуха держится около минус 20 градусов. Вновь и вновь я обдумывал создавшееся положение. Лед поскрипывает при ходьбе под тяжестью моего тела. Я попробовал даже попрыгать — лед прогибался, но не трескался. Выдержит ли он вес нарт? Может, попробовать?
Я вновь перехожу на другой берег и продолжаю размышлять там. Надо подумать о том, как вытащить нарты с этого берега, если они все-таки станут тонуть. Составив определенный план действий, я вытащил припасенные мною стометровый нейлоновый шнур и пятидесятиметровую веревку для собачьей упряжки. Все эти колебания и приготовления затянулись до второй половины дня. Но вот упряжка готова, я встаю впереди, и собаки тащат нарты по столько раз изученному и пройденному мною пути. Когда мы были на полдороге, я побежал вперед и на противоположном берегу обвязал один конец веревки вокруг глыбы льда, показавшейся мне достаточно прочной. Другой конец был прикреплен к нартам. Упершись что было сил ногами в выступы льда, я медленно стал подтягивать нарты к себе, перебирая веревку руками. Я знал, что самыми опасными будут последние 50 метров, но, несмотря на мои страхи, и это расстояние собаки прошли благополучно. Вот и конец всем сомнениям. Теперь они вызвали у меня только усмешку.
Наконец-то этот сложный переход завершился, и я поспешил известить об этом базу. Потом в приподнятом настроении я отмахал еще 40 километров по абсолютно ровной ледяной равнине. День закончился благополучно.
Глава VI. На вершине земного шара
22 апреля
Ясно. Температура воздуха — минус 20 градусов. Ветер северный.
Вчера прошли 40 километров, сегодня — 60. это было здорово — мчаться только вперед. «Ну, скоро конец! Веселей!» — радостно кричал я собакам. И они, словно чувствуя мое настроение, бежали легко и дружно. Попадались кое-где и торосы, но в основном путь шел по равнинной местности. Трещины встречались пять-шесть раз, однако они уже были покрыты льдом толщиной около десяти сантиметров и не представляли собой сложных препятствий.
Даже по самым оптимистическим предположении, я никак не мог ожидать, что за день смогу преодолеть 60 километров. На сегодня это самое большое расстояние, пройденное за дневной переход. Да и по времени это был самый длительный пробег: мы находились в пути одиннадцать с половиной часов — с половины девятого утра до десяти вечера. Собаки словно летели по воздуху, будто зная, какие надежды на них возлагал. Под конец перегона, когда я представил себе, как тяжело им сегодня пришлось, у меня даже защемило сердце. Но было радостно наблюдать за их дружным и ритмичным бегом.
Я наметил дойти до Северного полюса 25 апреля. Но за долгое время сегодня по существу был первый день, когда я смог пройти запланированное расстояние. По дороге я зафиксировал момент нахождения солнца точно на севере и определил свои координаты. Оказалось, что я нахожусь на 87°54 северной широты. Завтра мне надо дойти до 88°30. При такой погоде, как теперь, я могу пройти за день более 50 километров. Однако в районе полюса погодные условия очень сложны. Для этой территории характерна сильная облачность, когда солнце совершенно скрыто и видимость очень плохая, не говоря уже о том, что возможны встречи с зонами торошения. Ну и что из того! Большая часть пути уже позади. Осталась самая малость. Надо только идти вперед и вперед. И не останавливаться.
Сегодня впервые рядом с Куро я поставил Куму. Это черный, невидный из себя пес довольно хилого телосложения, но бежит он бодро и заражает своим энтузиазмом других собак. Еще недавно он был слаб в беге, и задние собаки все время подгоняли его. Но постепенно он набрался сил и стал даже как будто более здоровым. Кума добросовестно тянет упряжь и для первого раза довольно хорошо справился с ролью вожака. Еще не все команды ему понятны, но к концу дня он стал разбираться в том, что такое «направо» и «налево», и моментально реагировал на них. И в драках он не уступает другим, проявляя такое ценное для собаки качество, как стойкость. Передо мной не лебезит, ласкаться не любит и, когда я его глажу, лишь снисходительно опускает голову, никак не отвечая на мои ласки. Именно такая собака может стать хорошим вожаком, если ею как следует заняться.
23 апреля
Пасмурно. Температура воздуха — минус 20 градусов. Ветер северный.
Сегодня трудно различать неровности льда: облачно и темно. Весь день одни торосы; в таких условиях продвигаться вперед крайне тяжело. В пути находились 11 часов — с восьми утра, но прошли всего 20–30 километров. Пожалуй, я поставил перед собой слишком трудную задачу — ежедневно проходить по 50 километров. Сегодня мы сделали все, что было в наших силах. На собак тяжело смотреть. Они работали полсуток, и к концу у меня рука на них не поднималась. Я бы еще двигался, но собаки выдохлись. А это означает, что 25 апреля я не смогу быть на Северном полюсе. Не сегодня-завтра мы дойдем до 89-й параллели, но за один оставшийся день 100 километров пройти невозможно, хоть тресни.