Один поцелуй до другого мира
Шрифт:
— Ирис! — жарко прошептала Ива, судорожно пытаясь сообразить, что самое важное она должна сказать и о чем спросить. — Сколько у вас прошло времени? Что сейчас происходит?
«В Курже прошло больше суток. Весь город стоит на ушах. Патрули и облавы. Нам запрещено покидать Алый дом. Ждут, пока пришлют нового префекта. Тот, кого ты должна была убить, без сознания, но жив. Что случилось?»
Сутки. Всего сутки. Еще не так много времени! Еще есть надежда все исправить!
— Я…
«Не смогла его убить…» — должна была ответить Ива, но смалодушничала.
— Я заключила с ним договор.
Новые строчки долго не появлялись, Ива уже решила, что разговор оборвался, но вот на пожелтевший лист упала капля, за ней другая — и снова потянулась неровная цепочка букв.
«Это Азалия. Ирис лишилась чувств. Ива, ты должна что-то сделать. Они убьют нас».
Ива почти слышала испуганный голос Азалии. Азалия всегда была робкой, несмелой. Ива вспомнила ночь, когда они с сестрами разбирали свитки и решали, кто должен идти к префекту. Выбирали между Азалией и Ивой: они обе были достаточно взрослыми, обладали сильной магией, и обе умели открывать порталы — то, что нужно, чтобы план сработал. Ива видела, как Азалия становится все бледнее, как сдерживает слезы, думая о возможной гибели, и в какой-то момент Ива решилась, поднялась из-за стола и сказала так, чтобы все слышали: «Я справлюсь, поручите это мне!»
«Ах, Азалия, если бы ты знала, как мне страшно и одиноко!»
— Ничего не бойтесь! Все будет хорошо! — произнесла она вслух. — Я вернусь!
«Мы будем ждать», — ответила книга.
Буквы становились тонкими, едва различимыми, и Ива вдруг вспомнила, что не сказала самого главного.
— Узнайте, кто был братом Ксандора и что с ним случилось! — торопливо прошептала она. — Это очень важно!
Ответ так и не появился. Неизвестно, успела ли Азалия ее услышать…
В тишине, нарушаемой только потрескиванием огня, Ива доела ужин, запила молоком и поняла, что глаза слипаются от усталости. Пожалуй, стоит выспаться — неизвестно, что готовит ей грядущий день.
Комнатушка на чердаке вовсе не была ни сухой, ни уютной. Сквозь рассохшиеся доски крыши просачивалась влага, редкими каплями ударяя в подставленный под стропила таз, пахло сыростью. У стены расположилась кровать, и белье на ней тоже отсырело. На табурете стоял кувшин с водой, на стене болтался осколок зеркала — видно, прежняя помощница где-то раздобыла его. Вот и вся обстановка.
Ива не стала ни умываться, ни раздеваться, скользнула под тяжелое, напитавшееся влагой одеяло и уснула тревожным сном. Спала она плохо, ворочалась и вздрагивала. Время от времени открывала глаза, не понимая, что ее разбудило, и вглядывалась в темноту. Едва пасмурное утро заглянуло в пыльное чердачное оконце, Ива окончательно проснулась. Какое-то время она лежала, прислушиваясь, а потом решила, что выйдет в лавку пораньше, чтобы продолжить поиски Ксандора. Чем больше у нее будет времени, тем лучше.
Разношенные грубые ботинки казались колодками на узких, маленьких ступнях, платье помялось и приобрело неприглядный вид. И только волосы, шикарные золотистые вьющиеся волосы выдавали красоту юной Альбины Виер. Ива почувствовала слабое любопытство — ей стало интересно, как она выглядит. Алая жрица подошла к осколку зеркала и в сумрачном свете ненастного утра разглядела очаровательную девушку-подростка. Уже сейчас было понятно, что Альбина вырастет настоящей красавицей: нежные черты лица, огромные синие глаза и волосы — главное ее украшение — затмевали простую, убогую одежду.
Ива нахмурилась, вспомнив пальцы старика, перебирающие ее пряди. Немного подумав, она оторвала от передника широкую полоску ткани и перевязала голову, точно косынкой. Вот, так хорошо.
Пытаясь понять, не выбиваются ли локоны, она вертелась перед осколком зеркала, когда неловко задела его рукой и уронила на пол. Зеркальце упало и разбилось. Ива вздохнула и присела на корточки, чтобы собрать осколки: вечером, впотьмах, будет не до этого. Среди осколков она обнаружила небольшой клочок бумаги — видимо, он был закреплен с обратной стороны зеркальца.
Ива развернула записку и закусила губу. Круглым старательным почерком на обрывке книжной страницы было выведено всего два предложения: «Боль — все, что им нужно. Беги, если можешь».
Боль? О чем это? Кто написал эти строчки? Ива замерла, забыв об осколках, прокручивая в памяти события предыдущего дня. Какая-то фраза Эсмеральды не давала ей покоя, и, хорошенько подумав, Ива вспомнила. «Оно дорого тебе. И расставаться будет больно. Правда? — сказала хозяйка лавки о простом латунном колечке. — Но совсем чуть-чуть, и ты потерпишь, да?»
Иве сделалось не по себе. Наверное, Альбине действительно было жаль терять ее единственную ценность. Кто знает, какие воспоминания связаны с кольцом? Может, это память о маме? Может быть, Оскар сделал сестренке подарок?
«Это просто вещь, — успокоила Ива заколотившееся сердце. — Уверена, Альбина не пожалела бы кольца, чтобы выручить брата!»
— Ерунда! — сказала она вслух. — Сегодня я отыщу Ксандора, и мы найдем способ вернуться домой!
Тихо, стараясь не шуметь, Ива начала спускаться по лестнице. Хозяйка запретила приходить в лавку ночью, но ничего не говорила про утро. Ива надеялась потратить свободное время на то, чтобы побродить между полок, разыскивая Ксандора.
Из гостиной доносились голоса. Ива замерла, сняла ботинки, которые стучали, точно подковы, и пошла босиком. Спустилась на второй этаж и осторожно выглянула, окидывая взглядом гостиную. Она увидела Эсмеральду и Эсмуса Ильвиль, которые стояли так близко, что их лбы почти соприкасались, а глаза жадно разглядывали что-то, что лежало на ладони Эсмеральды.
— Не думаю, что эта безделушка надолго накормит нас, — проскрипел Эсмус. — Не похоже, что девчонка страдала, расставаясь с ним.
— Брось, братец! К чему гадать — другой еды у нас все равно нет!
Хозяин лавки чуть слышно проворчал что-то, но больше спорить не стал. Эсмеральда сложила ладони лодочкой, а брат взял ее руки в свои. Ива поняла, что госпожа Ильвиль держит то самое латунное колечко, которое забрала в качестве платы. Затаив дыхание, она следила за тем, что произойдет дальше.
Эсмус и Эсмеральда вытянули губы трубочкой, будто пили сок через соломинку, и одновременно втянули воздух. Колечко вдруг засветилось, зажглось в их руках маленькой звездочкой, вспыхнуло и укутало сиянием загадочных хозяев лавки.