Один поцелуй до другого мира

Платунова Анна Сергеевна

— Это почти мы, — ошеломленно прошептала Ива.

— Вот что происходит, когда руководство берет на себя взрослый ответственный мужчина.

И Ксандор, позируя, выпятил вперед челюсть и расправил плечи. Рассмеялся, посмотрев на ее нахмуренные брови.

— Ива, я шучу.

Он притянул ее к себе и поцеловал.

— Но тебе не уйти от ответа. Как смотришь на то, чтобы выйти замуж за принца?

Ива слабо улыбнулась, отвела глаза.

— Ксан… Ты ведь не серьезно? Как это вообще возможно? Ты забыл, что идет война? Мы очнемся… Если очнемся… Я даже не знаю где! О, Ксан…

Она сняла его руки, отступила.

— Можно сказать,

что мы просто спим… И однажды придет время проснуться. А я… Моя магия… Не думаю, что я готова…

Ксандор шагнул следом, взял за плечи.

— Когда мы вернемся, я все решу! Веришь мне? Я не тороплю.

Ива стояла, опустив голову, но он тронул ее за подбородок, заставляя посмотреть на себя.

— Это невозможно, — тихо сказала она. — Ты и сам это знаешь. Но я буду вспоминать этот день и твои слова.

Ива потерлась щекой о его ладонь.

— А теперь надо решить, как мы станем искать твоего брата.

«Ксандор не любит меня, — подумала она. — Потом он это поймет. Это благодарность, возможно. Или привязанность. Все же я единственная, перед кем он открылся. И мы с ним вдвоем вдали от привычного мира, от всех, кого мы знаем и любим. Мы вернемся — и все изменится».

*** 50 ***

Ксандор кивнул, но Ива по глазам поняла: он отступил лишь на время. Упрямый префект!

— Итак, где мы?

Он осмотрелся, увидел остатки трапезы, небрежно скинутое платье. Повертел в руках бокал со следами помады на ободке.

— Они были любовниками, — сказал он.

— Это неважно, — тихо ответила Ива. — Они — возможно. Но не мы с тобой.

Ксандор кивнул, соглашаясь. Потом заметил осколки на полу.

— Не подходи: ты босиком. Я уберу.

Он присел на корточки и начал перекладывать стекло на промасленную бумагу, в которую прежде была завернута сдоба. Ива отошла к окну, прислонилась к подоконнику. Смотрела на руки Ксандора, а думала бог весть о чем. О всяком странном. О том, например, что все те мужчины, что глядели на нее с вожделением, с трепетом и обожанием, все те, кто не смел коснуться даже кончика ее платья, — они наверняка не сделали бы такой обычной вещи, как собрать осколки просто для того, чтобы она не поранила босую ногу. От этих мыслей что-то сдавило внутри, будто воздуха перестало хватать. Ива отвернулась и с преувеличенным интересом принялась смотреть в окно.

По ту сторону стекла по декоративной решетке вились плети растений. Яркие алые бутоны, напоминающие большие колокольчики, покачивались на ветру; Иве даже почудилось, что она слышит легкий мелодичный звон. Густые побеги не позволяли горячему полуденному солнцу проникать в комнату.

— В этом мире лето, — прошептала Ива. — Все кажется таким безмятежным…

— Помню, когда мы оказались в телах эльфов, их мир первое время тоже казался уютным. Примерно первые пять минут!

Ива почувствовала, как теплые ладони накрыли плечи. Хотела отодвинуться, но вместо этого прислонилась к груди Ксандора. Глупая, глупая!

— Будем надеяться, здесь нам повезет больше, — вздохнула она. — Ты заметил сундук? Давай заглянем.

Уголки сундука, обитые жестью, были потерты и поцарапаны. Доски, из которых он был сколочен, местами выщерблены, а местами обуглены, будто сундук тащили из огня. Видно, это деревянное ископаемое успело побывать не в одной переделке. Ксандор откинул крышку, и они с Ивой воззрились на содержимое.

— Что за ерунда? — удивилась Ива.

Сундук был

заполнен странными вещами. В одном его отделении лежал черный цилиндр, трость, обмотанная серебристой бумагой, кое-где измочаленной, так что просвечивала древесина, шкатулки, чьи крышки украшали незнакомые символы, ленточки, прутики, какие-то шары из мягкого материала. В другом отсеке лежали предметы более-менее знакомые, но все же непривычные. Шляпки ярких цветов, перчатки, украшения. Ива заметила белье из материи настолько тонкой, что оно, вероятно, ощущалась как вторая кожа. Белье оказалось разноцветным, с нашитыми бусинами и блестками. Ива в недоумении рассматривала его: создавалось впечатление, что белье носили не под одеждой, а вместо нее.

В откинутой крышке, как в шкафу, расположился черный фрак и два платья — одно алое, другое изумрудное. Глубокий вырез декольте, разрезы на бедрах и подол, украшенный перьями: эти платья явно не для повседневной носки, а для…

— Мы артисты! — догадалась Ива.

Ксандор вытащил цилиндр, брезгливо повертел его в руках.

— Дожил! — проворчал он.

Ива знала, что в Аланке бродячих артистов не жаловали — в отличие от Сфоридиса, где процветали все виды искусства. Люди попроще приглашали на празднества странствующие труппы актеров, люди знатные предпочитали украшать вечер изысканными выступлениями алых жриц.

Ива посмотрела с вызовом:

— Если судить строго, я всегда была актрисой. Ты что-то имеешь против?

— Как и моя мать, — ответил он, обезоружив Иву этим признанием.

Она наклонилась, пряча смущение, начала перебирать вещи. Вытащила шкатулку, перевернула и обнаружила еще одну крышку с другой стороны. Из второй шкатулки выпали и раскатились по полу стеклянные шарики.

— Вот только я даже представить не могу, чем ты занимался, — призналась она.

Ксандор тем временем дернул за кончик платка, и за одним лоскутом ткани потянулись следующие. Терпение префекта закончилось прежде, чем бесконечная цепочка атласных платочков, и он, хмыкнув, затолкал их в угол сундука.

— Разберемся позже.

Ива и Ксандор, оставив сундук, распрямились и снова посмотрели друг на друга.

— Итак… — сказала Ива.

— Итак, — подхватил Ксандор. — Роб должен быть где-то здесь.

Ива закрыла глаза, чтобы ничто не отвлекало от внутренних ощущений. Алые жрицы чувствуют родственную магию: если возлюбленная Роба где-то поблизости, Ива должна это понять. Плохо, что такой «компас» не давал представления о расстоянии или направлении.

Сначала Ива будто ощутила аромат лаванды, который возник из ниоткуда — тонкий, невесомый, а уже потом догадалась, что чувствует его не обонянием, а душой.

— Лаванда… — прошептала она. — Уверена, именно так ее и зовут…

— Лаванда, значит, — задумчиво произнес Ксандор. — Никогда не угадывал имен…

— Ты о чем?

Ксандор ответил сконфуженным взглядом, точно оговорился случайно.

— Амулеты префектов! — И тут Иву озарила догадка. — Твой амулет! Кстати, откуда они у вас? Почему реагируют так чутко? Чертовы штуки!

— Я уничтожу каждый, когда мы вернемся. Ива, если бы я знал раньше!..

— Кса-ан?!

— Да! Да! Проклятие! — в запальчивости крикнул он. — Амулеты заряжены моей кровью. Я сам их создал! Хотя я и без него чувствую алых жриц, но никто в моей когорте не знает, что я сын императора. Не знает, кто моя мать! Я тщательно скрывал все, что могло натолкнуть на такую мысль!