Один прекрасный вечер
Шрифт:
– Не знаю, – с сомнением протянула Пруденс. – У меня столько желаний.
Миллисент прыснула, и Роберт вдруг вспомнил, каким мрачным был его дом с тех самых пор, как он в него вернулся.
– Я ей то же самое говорю, но она не хочет меня слушать. Я же просто сестра.
И, словно Миллисент напомнила ей о чем-то очень скорбном, глаза Пруденс увлажнились от слез.
– Роберт, я в ужасном положении. Миллисент ни за что не разрешает мне мочить мое бальное платье.
– О нет, юная леди. – Миллисент погрозила сестре
Пруденс пропустила ее слова мимо ушей и обратилась к Роберту:
– Прошу тебя, братик дорогой, разреши мне. Все девушки так делают.
Миллисент приняла боевую стойку.
– Уверена, что ни одна девушка этого не делает. Только те девушки, которых в семье недостаточно любят, чтобы положить конец их легкомыслию.
Пруденс скрестила руки на груди.
– Это неправда. Бернис мочит свое платье.
– Бернис – испорченная девчонка, – заявила Миллисент.
– Что скажете, ваше высочество? – обратилась Пруденс к Кларисе капризным тоном. – Разве мне нельзя намочить платье?
– Это твой дебют, твой первый бал, – ответила Клариса. – Тебе следует разрешить все, что ты хочешь…
У Миллисент глаза стали как блюдца и рот приоткрылся. Роберт опустил руку сестре на плечо.
– …не важно, насколько пагубно это скажется на твоей репутации, – закончила фразу принцесса Клариса.
– Губительно для репутации? – Чего-чего, а этого Пруденс никак не ожидала услышать от умной, и храброй принцессы. – Репутация тут ни при чем, это модно.
Принцесса Клариса еле заметно пожала плечами:
– Хочешь намочить платье, чтобы оно стало прозрачным, да?
– Во Франции все так делают, – сказала Пруденс.
– Французы также рубят головы юным аристократкам и едят трюфели, которые для них выкапывают свиньи.
Неподдельная горечь ее тона насторожила Роберта, даже Миллисент, казалось, была потрясена.
– Вы очень жестки в оценках.
– Их революция зажгла пожаром всю Европу, и пока они поклоняются своему Наполеону, мы, опаленные их пожаром, вынуждены жить в изгнании, едва сводя концы с концами, напрасно мечтая вернуться… – Осознав, что едва не проговорилась, сказав, в какую именно страну, принцесса осеклась и тяжело вздохнула.
Роберт был готов поклясться, что она прикусила язык, и поразился ее актерскому таланту. Да, он все больше убеждался, что сделал отличный выбор, поставив на нее.
И Пруденс и Миллисент были потрясены этим всплеском эмоций.
Но когда принцесса Клариса подняла глаза, выражение ее лица было безмятежным, словно ничего и не произошло.
В ней была глубина, и в этой глубине таились страсти. Нельзя об этом забывать. Он не мог позволить ей проиграть для него эту партию только из-за ее плохого настроения.
– Но, леди Пруденс, – продолжила Клариса, – мы говорили о вашем наряде. У меня с собой есть серебряная коса, которую я привезла из Лондона. Если хотите,
– Ладно, – согласилась Пруденс. Она посматривала на Кларису с некоторой тревогой, видимо, все еще находилась под впечатлением ее недавнего высказывания.
Миллисент взяла Пруденс под руку и принялась уговаривать:
– А моя шелковая шаль как раз то, что нужно, чтобы закрепить успех. Пойдем посмотрим, подходит ли она к платью?
– Идите. Ее высочество и я обсудим, что еще необходимо сделать, и потом сообщим вам о нашем решении. – Никто не должен знать о том, что он собирается задействовать принцессу для осуществления своих нечестивых планов. От того, удается ли ему это, зависит очень многое. Если не удастся, человек, которому Роберт обязан жизнью, пострадает, возможно, даже попадет на виселицу, а сам Роберт постепенно опустится на самое дно ада.
Не исключено, что он уже в аду.
Выйдя из-за стола, он предложил принцессе руку:
– Мы прогуляемся там, где нас могут увидеть гостьи дома, и тем самым положим конец всяким слухам о нашей несуществующей близости.
Принцесса Клариса опустила ладонь на его руку: легко, едва касаясь.
– Я в этом не уверена. Если учесть, что вы здесь самый желанный объект охоты.
– Это временно, – произнес он. – Вскоре здесь появится столько достойных джентльменов, что я уйду в тень.
– Маловероятно, – заметила Миллисент.
Пруденс с плотоядной улыбкой сообщила:
– Лариса считает тебя главным призом сезона и хвастается, что этот приз достанется ей.
Принцесса Клариса ухмыльнулась.
Миллисент выпроводила Пруденс за дверь и потащила к себе в спальню.
– Пру, ты такая выдумщица!
Роберту не нравилась роль шута, но роль охотничьего трофея мисс Ларисы Трамбулл нравилась еще меньше.
– Мне до нее нет дела, – резко сказал он.
– Я и не думала, что вам есть до нее дело. – Принцесса Клариса приложила пальцы к губам, чтобы скрыть улыбку. – Но я не заметила, чтобы вы отвернулись, когда она демонстрировала вам свои… э… достоинства.
– Достоинства?.. Ах, вы об этом. – Принцесса Клариса удивила его прямотой своих высказываний. В большинстве своем дамы из общества ни за что не стали бы упоминать об откровенной демоне фации бюста, которую устроила для него мисс Трамбулл. – У мисс Трамбулл груди, как у коровы вымя.
Принцесса Клариса не ожидала от него такой грубости. Он ее удивил. Впрочем, именно этого он и добивался. Вывести ее из состояния равновесия.
– Она навеяла на меня воспоминания о деревне. Или о городе, если хотите. Я имею в виду Фрея-Крагс. «Фрея» – старинное скандинавское слово, означающее «леди», «женщина». И деревня эта получила свое название от двух одинаково округлых холмов, расположенных неподалеку.