Один процент тебя
Шрифт:
Но после похвалы, он сказал, что спустит с меня кожу живьем, если я позволю Скотту завладеть моей личной информацией или чем-нибудь еще.
Папа был со мной в тот день, когда я забирала свой автомобиль. Он находился рядом, пока я разговаривала с продавцом — ему было что сказать о каждом автомобиле. Я знала, что он делает.
Папа хотел убедиться, что продавец не облапошит меня, потому что считал, что я слишком мягкотелая.
Он считал, что я позволяю людям использовать себя. По его мнению, я слишком похожа на маму.
Мама не казалась слишком мягкой, когда
Но, очевидно, мы с мамой были простофилями.
В десять лет я отдала пятидолларовую купюру, заработанную за уборку в доме, человеку, сидевшему на тротуаре у бензоколонки.
Он держал табличку с надписью, что ему нужна еда. Мама тоже дала ему денег.
Папа предупредил нас, что этот человек не настоящий бездомный.
Я не предполагала, что образ людей может быть настолько обманчив, пока несколько часов спустя мы не увидели, как тот же самый мужчина, одетый в нормальную одежду, садится за руль своего автомобиля с двумя десятками бутылок пива в руках.
Отец покачал головой, но ничего не сказал.
Папа любит Люси. Любит ее всем сердцем, так же как меня и Оливию, но, когда я сказала ему, что хочу еще одного ребенка — которого уже ношу — он попытался отговорить меня.
Он не мог перестать осуждать Скотта. Постоянно говорил, что мы не созданы друг для друга, но я утверждала обратное.
Мы были молоды, но у меня складывалась жизнь лучше, чем у большинства тридцатилетних.
Мы со Скоттом были не единственными молодыми родителями. Вокруг меня было очень много таких, как мы, у которых все получалось.
Мир полон юных возлюбленных, проживших свои жизни вместе... на веки вечные, состарившиеся вместе.
Я усмехнулась, вводя код домофона нашей квартиры. Скотт был моим первым, единственным, и я знала, что он будет моим последним.
Я любила Скотта, Люси и наше маленькое пятнышко в моем животе. Дедушка Уилл приходил в себя, как только видел ребенка. В этом вопросе он был таким же мягкотелыми, как и я. Мы справимся со всем. Через несколько лет папа поймет, что все мои трудности того стоили.
Было чуть больше часа. Каждый день я уходила на работу около восьми, возвращалась около пяти-шести утра, а затем, немного вздремнув, отправлялась на занятия.
Скотт, вероятно, спал или играл в PS4 (прим. пер.: PS4 — игровая приставка восьмого поколения, выпускаемая японской компанией Sony), которую я купила ему в кредит на прошлое Рождество.
Я вошла в кромешную тьму гостиной.
Телевизор и игра были отключены, и увидев маленькую фигурку на диване я очень испугалась.
— Люси? — прошептала я, наклонившись, чтобы разбудить ее.
— Мамочка? — пробормотала она, слегка приподняв голову.
Она спала сидя.
— Что ты здесь делаешь? Почему не в своей постели?
Подхватив ее на руки, я поцеловала ее в лоб. Маленькие ручки обвились вокруг моей шеи. Ее ножки инстинктивно обхватили меня. От этого мое сердце всегда таяло.
— Меня разбудило хихиканье Биби.
И тут же меня словно окатило ледяной водой. Улыбка померкла, сердце ухнуло
— Бриана здесь? — тихо спросила я.
Я подумала, что Люси причудилось во сне. Бриана никогда не приходила к нам. Со школьных времен мы с кузиной практически не общались. Родив ребенка, я уже не казалась ей такой уж веселой.
— Да, она в вашей с папой спальне.
И поскольку жизнь решила предоставить мне урок, сквозь тонкие стены раздался смех Брианы, а затем и Скотта.
— Мне не нравится, когда она приходит сюда, — прошептала Люси, крепче обнимая меня.
Крепко прижимая к себе дочь, я пошатнулась, кровь прилила к моей шее и лицу.
Юная любовь, до старости. Моя единственная и неповторимая. Моя вера рухнула и сгорела дотла.
Жизнь разрушила мои мечты без остатка.
Ох, Хэдли. Какая же ты идиотка.
Глава первая
Элайджа
Настоящее
Я считал, что мы сами определяем уровень своей зрелости. Некоторым счастливчикам повезло, и они могли делать все, что хотели. У них была семья и, не дай бог, дети. И были такие как я. Мы зарабатывали на жизнь, откладывая деньги в банк. Некоторые из нас получали удовольствие от того, что делали, — да, черт возьми. Меньшие смертные застревали на ненавистной работе, — например, готовили еду, угождая людям, — только чтобы позволить себе то дерьмо, которое, по их мнению, им было нужно. Некоторые люди воплощали в себе несколько подобных типов. Я бы предположил, что если человек ставит галочку более чем в одной из жизненных граф — соглашается создать семью, детей и собак, — то он или она несчастны. Я видел, как изнеможение отражалось на их лицах, когда они бегали за своими детьми по магазину. Это было неоспоримо. Никто не мог заставить меня поверить в обратное.
Что насчёт меня? Мне нравилось одиночество, я любил свою работу и не уставал от рутины. Лично я вообще не умел готовить и не собирался учиться.
Зачем тратить час на готовку, если можно потратить это время на рисование или завершение графического дизайна?
У меня было все, что я хотел, потому что ставил на первое место только себя и свои желания. Ну, за исключением моей мамы, но она была единственным человеком, которого я ставил выше себя.
Думаю, Хэнка тоже можно причислить к этой категории. Он заменил мне отца и относился к маме с тем уважением, которого она заслуживала. Но на этом все.
Ладно... Возможно, ребята из двух моих салонов скрасили последние несколько лет моей жизни, избавив от полной изоляции, но на этом точно все. Серьёзно.
Я владел двумя тату салонами — второй открыл всего полгода назад. Моя мама — причина создания нового салона «Логово дьявола».
Она ежедневно умоляла меня вернуться в мой родной город — Сассафрас, штат Алабама, — чтобы мы могли чаще видеться.
На поиски идеального места и строительство ушло несколько лет, но я добился желаемого благодаря своим приоритетам.