Один шаг в Зазеркалье. Герметическая школа (Книга первая)
Шрифт:
Двадцать миллионов в речку,
Двадцать миллионов в печку,
Наши автоматы не дают осечки...
Я накрыл на стол и съежился на стуле, прячась от тягостной ледяной атмосферы, не зная, как вернуться к состоянию внутреннего комфорта.
Баллада закончилась сильным аккордом, от которого лопнула пара струн. Александр запрокинул голову и закрыл глаза, словно в экстазе. Джи отставил свой бокал и воодушевленно произнес:
– Ну вот, теперь мы можем и закусить слегка. Почему бы нам, Александр, не перебраться за накрытый стол?
“Отлично, –
Вдруг я увидел, что атмосфера в комнате засверкала перламутровым блеском. Она привлекала меня ощущением внутреннего взлета, но в то же время отпугивала неземным холодом. Александр, небрежно бросив гитару, сел к столу и, налив себе полный стакан вина, залпом осушил его.
– Я постоянно общаюсь теперь с Евгением, – заговорил он. – Эльдар – это лишь его отражение в темном зеркале. Евгений раскрыл мне глубину Великого Делания, давая инструкции в контексте инспираций Фламеля и Бэзила Валентина. Он дал мне задание изучить их труды в подлиннике, и я уже стал приближаться к Работе в Красном.
– Как же тебе это удалось? – поинтересовался Джи.
– Сделав некоторое усилие, я за два месяца изучил французский и прочел их труды. Теперь в Нигрэдо для меня не осталось секретов. Но я надеюсь от вас узнать состав летучего агента, который во много раз ускоряет алхимическую реакцию. Евгений ссылается на ваш авторитет...
“Как жаль, что не понимаю ни слова из этого разговора”, – думал я и удивлялся тому, как Джи может так легко говорить интонациями Александра, используя те же выражения, и, казалось, даже сверкая тем же холодным блеском.
– Посмотрим, – сказал Джи. – К этому знанию не так-то легко подойти; оно, скорее, бытийного характера.
– Кстати, два дня назад Евгений снова зашел ко мне, и мы углубились в тайны Работы в Красном, – перешел к другой теме Александр. – Когда наступила полночь, Евгений вдруг произнес: “Хочу тебя, дорогой друг, посвятить в тонкости одной запредельной алхимической доктрины, но без тонких напитков тут никак не обойдешься”, – в этот момент в его глазах открылись непознаваемые бездны. Поскольку в доме все было выпито, я вышел купить водки, но ее не было даже у таксистов. Внезапно возле меня вырос грузин с огромными усами, одетый в осеннее пальто; из кармана у него торчала бутылка “Столичной”. – “Милейший, – обратился я к нему, – не продашь ли водку? Нужна позарез”. – “Дорогой, мне не нужны твои деньги, – с сильным акцентом произнес он, – видишь, мне холодно, а ты стоишь в дубленке и просишь водку”. – “Плачу тебе сотню”, – ответил я. – “Какая сотня, дорогой? Давай дубленку, а я тебе водку и свое пальтишко”. – “Ну и сволочь же ты, милейший”, – ответил я, снимая дубленку и надевая его легкое пальто с водкой в кармане. Желание Мэтра было для меня законом. – “Коммерция – выше эмоций, дорогой”, – запахнув дубленку, ответил он.
– Предлагаю выпить за четкость твоих действий, – произнес Джи, разливая по стаканам каберне.
Александр, заметив, что вина больше не осталось, сказал:
– Вы не возражаете, Магистр, если я с вашим оруженосцем схожу купить вина?
– Нисколько, – ответил Джи. – Я тем временем просмотрю пару книг из твоей библиотеки.
Мы вышли в прихожую, и Александр, надев дорогого вида длинное черное пальто и небрежно накинув на шею белый шарф, открыл дверь. Я, скрывая вспыхнувшую зависть, надел свою поношенную куртку и вышел. Он тщательно закрыл за собой дверь, и мы быстро спустились по лестнице. Напротив дома Александра была большая стройка, и толпы рабочих направлялись по своим домам и общежитиям с сизыми от мороза лицами. Горизонт лиловел вечерними облаками, навевающими легкую грусть. Александр схватил меня за руку, напугав неожиданным жестом, и произнес:
– Посмотри, как инфернальна жизнь вокруг, как она чудовищна! Посмотри на этих механических монстров, захватывающих человеческое пространство под предлогом прогресса и целесообразности. Я надеюсь, ты чувствуешь глубинные измерения жизни?
– И даже очень сильно, – гордо ответил я.
– Значит, ты не совсем еще оболваненная серость.
“За Александра стоит держаться, – подумал я, – он далеко пойдет”.
Мы купили несколько бутылок вина и вернулись в квартиру. Я увидел в полуоткрытую дверь, что за столом сидит уже новый гость – высокий, коротко подстриженный молодой человек в темно-сером костюме в тонкую полоску. Они с Джи потягивали армянский коньяк, непринужденно о чем-то беседуя. Но, когда Александр вошел в комнату, он мгновенно вскочил, приветствуя, прищелкнув каблуками.
– Это – Алекс, мой адъютант, – бросил Александр. – Предан мне беззаветно.
Алекс окинул меня пренебрежительным взглядом, от которого мне стало не по себе.
“Жаль, что место адъютанта уже занято”, – подумал я.
– На чем же мы остановились? – спросил Джи у Алекса.
– По-моему, ты как раз рассказывал о том, как увидел скрытую глубину Алеши Дмитриевича.
Александру не понравилось, что ситуация так неожиданно изменилась.
– Я предлагаю выпить за Орден, – сказал он, сумрачно глядя на Джи. – Орден разберется со всеми сомнительными
ситуациями и установит порядок.
– Что ты имеешь в виду? – спросил я, уловив в его голосе скрытую агрессию.
Я заметил краем глаза, что Джи делает мне предостерегающие знаки. Но Александр уже резко повернулся ко мне:
– Молчать! Ты не имеешь права слова в присутствии легата Ордена.
– Подумаешь, возомнил о себе невесть что, – пренебрежительно заметил я.
– Молчать! – вспыхнул он. – Молчать, свинья!
– Да пошел ты... – разозлился я. Он побледнел еще больше, глаза его засияли стальным блеском, и он презрительно произнес:
– Я требую, Гурий, чтобы вы немедленно убрались из моего дома. Но вы, Маэстро, конечно, оставайтесь. Вы не можете быть в ответе за этого идиота, – добавил он, повернувшись к Джи.
Я мгновенно собрался и, уходя, жалобно посмотрел на Джи. Поймав мой умоляющий взгляд, он обратился к Александру:
– Может быть, ты примешь во внимание, что он только приехал из провинции и весьма неотесан?
– Нет, – холодно ответил он. – Нам не о чем с ним говорить. Пусть немедленно уходит.
Тогда Джи, внимательно посмотрев на него, произнес:
– Я не могу оставаться в обстоятельствах, где только вы решаете, как поступать с моими спутниками.
– Это ваш выбор, – медленно произнес Александр, надменно поджав губы.
Джи молча оделся, и мы поспешно покинули еще недавно гостеприимный дом.
Во мне кипело задетое самолюбие.
– Ты сегодня из зависти к его необычайным талантам разрушил тончайшую ситуацию, которую я строил несколько месяцев, – внезапно произнес Джи холодным тоном. – Я подключал его к различным метафизическим полям, рассчитывая на то, что он сможет однажды поступить на Корабль, а ты так легко лишил его этого шанса! Но ведь и твой шанс отобрать у тебя очень просто: если я чуть-чуть изменю атмосферу, перестану прикрывать тебя своим невидимым плащом, ты тут же сбежишь в Кишинев и никогда больше не появишься. Ты приехал учиться, а учиться ты можешь, только помогая мне в построении учебных ситуаций, как верный оруженосец. Но сегодня ты поставил такую палку в колесо, что чуть вся телега не перевернулась.