Один в море воин
Шрифт:
– Это совершенно не ваше… – начал Вудмен, но Гастингс его перебил:
– Сергей, я согласен вскрыть карты. Понимаешь, дело не только в БЛА. Дело в тебе самом. Ты нам нужен, ты очень ценный специалист, возможно, лучший в мире на данный момент.
Хиггинс поморщился, но смолчал. А церэушник продолжал:
– После проведения операции тебе гарантируется полная безопасность. Ты получишь весь набор, который мы предлагаем тем, кто согласен с нами работать: деньги, дом, машину и еще что тебе фантазия подскажет. Ну, само собой разумеется, американский паспорт на чужую фамилию. А чтобы тебе жилось спокойней,
– Какие же, например?
– На этот счет не беспокойся. Я же профессионал. Найдут, например, в море полуобъеденный акулами труп в твоем гидрокостюме. Или, еще лучше, кусок гидрокостюма и часы обнаружатся, скажем, в желудке убитой акулы.
– Понятно. Но все-таки, почему именно я должен поднять БЛА?
– Сергей, это проверка твоей лояльности. Понимаешь, я должен быть уверен, что ты ведешь честную игру. После того как ты поможешь нам с БЛА, дороги назад у тебя уже не будет.
– Ясно, – Полундра старался, чтобы его голос звучал как можно более мрачно.
– Ты говорил о двух условиях. Первое я выполнил, – сказал Гастингс, откидываясь на спинку стула. – Называй второе.
– При подъеме БЛА мне понадобится помощник.
– Нет проблем. Сэм поможет тебе, – охотно кивнул Гастингс.
– Не пойдет. Помощником я возьму девушку.
– Какую девушку?!
– Ту самую, которой вы смертью грозили, если я не соглашусь на вас работать. Франческу Вилонелли.
– Ты что, с ума сошел? – Вудмен сморщился, как будто по ошибке вместо пепси бензина хлебнул. – Какой из нее помощник?
– Нормальный, – ответил Полундра. – У нее большой опыт работы под водой, а дело нам предстоит не очень трудное.
– Сергей, ты зарываешься, – сказал Гастингс. – Зачем тебе это нужно?
– Боюсь, что пока буду БЛА поднимать, вы ее пристукнете, – ответил Полундра.
– Я не согласен, – решительно сказал Вудмен.
– Я тоже, – подтвердил Гастингс. – Сергей, ты зарываешься. Тебе предлагают жизнь, свободу, богатство. А на другой чаше весов верная смерть. И ты еще торгуешься, ставишь дурацкие условия!
– Или Франческа идет под воду со мной, или доставайте БЛА сами. – Полундра упрямо наклонил голову.
Разведчики переглянулись. В их взглядах Полундра, исподтишка внимательно наблюдавший за ними, с радостью заметил растерянность. Похоже, они дрогнули! Да, сильно им нужно, чтобы именно он БЛА поднял. Интересно, для чего? Понять бы это, тогда наверняка весь смысл этой авантюры стал бы ясен! Но они согласятся, это уже чувствуется.
– Хорошо, – сквозь зубы процедил Гастингс. – Допустим, мы согласимся. Но вдвоем вы под воду не пойдете, это однозначно! Хиггинс и его люди вас проконтролируют!
– Это – пожалуйста, – легко согласился Полундра.
Он понимал, что перегибать палку тоже не стоит. Конечно, Большой Сэм – не подарок, но справиться с ним вполне возможно. Это и есть тот небольшой, но реальный шанс, ради которого он эти переговоры и затеял. А ведь у него есть козырь в рукаве. Пусть не туз, но дама уж точно. Ведь если он правильно понял девушку, то она его союзник, поможет, если надо будет.
– Вот и отлично! – широко улыбнулся Гастингс. – Значит, мы договорились. Знаешь, Сергей, у американцев, возможно, есть и недостатки, но даже наши враги всегда признавали за нами умение договариваться.
– Это да, – кивнул Полундра. – Кстати, есть у меня еще одно маленькое пожелание…
– Какое это? – нахмурился церэушник.
– Не боспокойтесь, говорю же – маленькое. Вот какое!
Полундра резко приподнялся, с величайшим удовольствием врезал Хиггинсу в челюсть и тут же снова сел, поднял руки открытыми ладонями вперед. Его расчет оказался верным – Большой Сэм, видя, что переговоры идут успешно, чуть-чуть расслабился. К тому же он был внутренне настроен на то, что русский может попытаться дотянуться до разведчиков, взять одного из них в заложники. Ну, или, в крайнем случае, попытается свалить его сильным ударом по одной из болевых точек. А к тому, что Полундра просто треснет его по морде, как один мужик другого во время драки в баре, Хиггинс был просто не готов. В первую секунду он сидел, оцепенев. Потом с ревом вскочил, потянулся к Полундре… И тут же замер. Прямо ему в лоб смотрел ствол пистолета, который невесть откуда появился в руке Гастингса.
– Сядь, Сэм, – приказал церэушник. – Господин Павлов, не изволите ли объясниться? Как это понимать?
– Да никак! – Полундра широко и совершенно искренне улыбнулся. – Просто не смог отказать себе в удовольствии! Ведь за Сэмом должок – вы понимаете, о чем я.
– Это мальчишество! – рявкнул Гастингс. – Не понимаете, что вас могли пристрелить?!
– Не пристрелили же…
– Командир, можно я его… – начал Большой Сэм, но Гастингс перебил его:
– Нет. Интересы дела – прежде всего. Отношения выясните потом, когда БЛА будет поднят. Но хочу предупредить вас, Сергей, – еще одна такая выходка, и я позволю Сэму вызвать парочку его бойцов и немного вас обработать. Подъем БЛА можно ведь и отложить на пару дней!
– Все, понял, теперь веду себя смирно, как примерная школьница, – сказал Полундра.
«Совсем здорово, – думал он в это время. – Последний тест – и тот прошел успешно. Сильно же я им нужен! Видимо, с подъемом БЛА очень серьезная гадость связана».
– Теперь мы, кажется, обсудили все, – сказал Гастингс, не убирая пистолет. – Можете идти готовиться к погружению!
– Как все? Не все! – заявил Полундра. – Я хочу поподробнее узнать, сколько денег я получу после завершения операции. Дом и машина – это менее существенно, я их потом лучше сам выберу. Но вот деньги меня интересуют очень сильно.
Полундра с радостью отметил, что этот его ход достиг цели на все сто процентов. Вот теперь американцы поверили ему по-настоящему. Как же – про деньги разговор зашел. Да не просто про деньги, а про точную сумму. Все, спекся, значит, хваленый «морской дьявол»! К тому же, когда начинается торговля, янки всегда чувствуют себя очень уверенно.
Они торговались почти полчаса, Полундра старался что есть сил. Сошлись на сумме в семьсот девяносто три тысячи долларов – к концу Полундра уже просто вошел в азарт и спорил даже не ради убедительности, а из чисто спортивного интереса. Не исключено, что именно это придало его словам особенную убедительность. Что самое забавное – к концу торга все три американца смотрели на него с ощутимым уважением. Они явно не ожидали от русского такого мастерства в этом благородном искусстве.