Один в толпе

Боковен Джорджия

– Он врет, Коул, – раздался голос Фрэнка.

– Пока! – крикнул Рэнди.

– Коул? – завопил в трубку Фрэнк. – Ты меня слышишь?

Коул медленно положил трубку на рычаг. Несколько минут он лежал без движения, потом поставил телефон на тумбочку, вылез из кровати и подошел к окну. Он видел лишь смутные очертания окружающего.

Коул моргнул.

Ничего не изменилось.

Ничего никогда не меняется.

Фрэнк распахнул дверь в комнату Рэнди. Он открыл было рот, собираясь разразиться проклятьями, но тут увидел, чем занимается

его младший сын.

– И куда ты собрался, черт подери? Рэнди перестал паковать вещи в чемодан и поднял голову:

– А тебе-то что за дело?

– Мне – никакого. Я думаю о Коуле. Это он, когда звонит, требует к телефону тебя. А по мне – так без тебя жизнь гораздо проще.

– Грубо, но честно. – Рэнди выдвинул ящик комода и вывалил все его содержимое в переполненный чемодан.

– Ты обещал помочь найти его. – Агрессивности Фрэнка как не бывало. Он походил сейчас на старого, изнуренного генерала после тяжелой битвы. – С чего это ты передумал?

– Коул вернется сам, когда придет в себя, – устало сказал Рэнди.

– Ты же знаешь, что говорят врачи. – Фрэнк провел ладонями по лицу, словно пытаясь стереть с него тоску и тревогу. – Коул давно не в себе. У него так и не прошел стресс после аварии. Нам надо вернуть его домой и помочь ему. Сам он не справится.

– Это все чушь. Коул такой же псих, как и я.

– Никто не говорит, что он псих. Ему просто надо помочь справиться с не совсем нормальным состоянием. Ему надо поговорить с людьми, которые собаку съели в таких вещах.

Рэнди захлопнул чемодан.

– Он отлично справляется и сам.

– Откуда тебе это известно? – спросил Фрэнк настороженно.

Рэнди понял, что сболтнул лишнее.

– Я знаю Коула. Он всегда мог сам о себе позаботиться. – Он взглянул на стол и комод, проверяя, не забыл ли чего-то важного.

– Я тебя не понимаю, – сказал Фрэнк. В Рэнди что-то щелкнуло.

– Вот тут ты абсолютно прав. Ты меня не понимаешь. Ты понятия не имеешь, каков я на самом деле. – Он навалился на крышку, пытаясь закрыть чемодан. – Хорошо, что исчез не я. Про меня ты знаешь так мало, что даже не смог бы заполнить заявление о пропаже. Я перестал рассчитывать на тебя в тот самый день, когда Коул получил свой первый гонорар.

– Ты не прав!

– Скажи, какого цвета у меня глаза?

– Что за идиотизм! Велика важность – цвет глаз! Это ничего не доказывает.

Рэнди эта беседа была неприятна не меньше, чем Фрэнку. Он не хотел выходить победителем в споре, но остановить себя уже не мог.

– Какого они цвета? – упрямо повторил он.

– Голубые, – ответил Фрэнк без особой уверенности.

Рэнди обернулся и пронзил его испепеляющим взглядом.

– Ну, значит, карие, – поправил себя Фрэнк. – У твоей матери были голубые. Ты так похож на нее, что я решил...

Рэнди никогда не слышал, чтобы Фрэнк говорил о маме. И ему было больно, что он вспомнил о ней сейчас, в этом разговоре.

Он снова попытался закрыть чемодан, но ничего не получилось, и он бросил его на пол у кровати. Момент для того, чтобы торжественно хлопнуть дверью, был упущен. Завод кончился, и Рэнди уже не знал, что делать. Тем более что нельзя уехать, не поговорив о Коуле. Он взглянул на часы, стоявшие на столике у кровати.

– Когда меня ждут в студии?

– В три часа.

– Тогда мне пора.

– Время еще есть.

Рэнди не понимал, почему Фрэнку так не хочется, чтобы он уезжал. Он ждал, что отец будет на него вопить или злорадствовать по поводу того, что снова вышло так, как хотел он.

– Что тебе от меня нужно?

– Не знаю, – признался Фрэнк. – Раньше мне казалось, что знаю, но теперь я ни в чем не уверен.

Услышав это, Рэнди понял, что бороться больше не может. Внутренний голос предупреждал его, что он опять останется в дураках, но что-то в глубине души требовало предоставить Фрэнку еще один шанс оправдаться, выслушать Рэнди, доказать, что в его сердце есть место обоим сыновьям.

– Ты помнишь тот год, когда ансамбль наняли играть в Восточном Техасе, в турне с конным цирком?

– Коулу было десять... – Фрэнк вовремя спохватился. – А тебе...

– Семь, – подсказал ему Рэнди.

– Точно.

– Вы с Коулом уехали, а меня оставили на ранчо с одной престарелой парой.

– УсТройтели отказывались оплачивать твое содержание, поэтому таскать тебя с собой не имело смысла.

Прошло столько времени, но Рэнди все еще больно было слушать, как легко Фрэнк объясняет все необходимостью. Рэнди постарался не думать о старой обиде. Лучше опять спрятать ее в укромный уголок души, где накопилось много неприятных и тяжелых воспоминаний. Ведь на самом деле эта передышка в бесконечном путешествии пошла маленькому мальчику, так нуждавшемуся в тепле и ласке, только на пользу.

– Тот человек на ранчо... – Как странно, он забыл его имя! – ...Он брал меня с собой на работу.

– Тебя там оставили не для того, чтобы ты работал, – возмутился Фрэнк. – Я заплатил этим людям, чтобы они за тобой ухаживали.

Рэнди не обратил на слова Фрэнка никакого внимания.

– Когда мы кормили кур, он давал мне подержать цыплят, но они всегда пытались вырваться из рук. Однажды он сказал мне, что цыплята – как люди: чем крепче их держишь, тем больше они рвутся на волю. Я ему не поверил. И тогда он усадил меня, велел раскрыть ладонь и поставил на нее цыпленка.

Рэнди пристально взглянул на отца.

– Старик был прав. Цыпленок спокойно уселся на ладони. А потом даже заснул.

– И что ты хочешь этим сказать?

– Ты зажал Коула так крепко, что ему не хватало воздуха. Если ты не ослабишь хватку, он не вернется никогда.

– Это неподходящий пример. Коул... Рэнди покачал головой.

– Он болен, – настаивал Фрэнк. – Ему необходима наша помощь.

– Коул здоровее нас всех, – грустно усмехнулся Рэнди. – Наверное, мне надо было как-то иначе выразить свою мысль.