Шрифт:
=== Пролог ===
Раннее утро. В распахнутое окно гляжу на пылающую нитку горизонта. В зеленоватом небе облака медленно розовеют, их края делаются пурпурными или желтыми. Только здесь, в междумирье, рассвет может быть столь причудливо многоцветным. Вдыхаю прохладный ночной воздух. Еще не скоро опустится утомительная липкая жара, и эти утренние часы у окна примиряют меня с наступлением очередного бессмысленного дня.
— Дан, милый, ты уже проснулся?
Лина радостно влетает в комнату, тискает меня, запускает пальцы в волосы на макушке. Все это вызывает во мне глухое раздражение, и хочется послать ее подальше, но я терплю, потому что у меня нет никакого желания снова объясняться с ней. Она всегда умудряется переспорить меня, так зачем же выставлять себя идиотом?!
— Закрой окно, дует, — говорит она, но вскакивает и сама бросается к створке.
— Нет! — я хватаю ее за руку и оттягиваю от окна. — Не прикасайся ни к чему в моей комнате.
Не могу находиться в закрытом пространстве, мне нужен кислород.
Лина удивленно моргает.
— Ты простудишься, — с обидой обещает она.
— Не твоя забота, — огрызаюсь я и возвращаюсь в кровать.
Она пожимает плечами и тут же, будто ничего не случилось, заводит новый разговор:
— Чего бы тебе хотелось на завтрак? Я специально встала пораньше, чтобы побаловать моего мальчика.
— Все равно, — отворачиваюсь к окну, там из-за горизонта показался край солнечного диска.
— Ну, тогда поджарю хлебцы и намажу абрикосовым джемом, как ты любишь, — говорит Лина.
Так и не дождавшись ответа, она выходит. У меня есть полчаса одиночества и покоя. Откидываюсь на подушку и прикрываю глаза, сквозь смеженные веки проникает розовый свет, мне на короткий миг становится… терпимо. Отступает бессонница, глухая тоска, нытье в груди. Наступающий день должен чем-то отличаться от других, от целой вереницы пыльных жарких дней в междумирье, где давно прекратились бои и начались переговоры.
— Дан, спускайся завтракать, — кричит Лина.
Не выйти нельзя — придет сама и опять будет зудеть про полезность завтрака для моего драгоценного здоровья.
Натянув джинсы и майку, спускаюсь. Лина суетится у стола. Самая красивая девушка в Штормзвейге, дочь лидера Умано, отважная и умная. Перекинув за спину каштановую косу, в шелковом халатике, она ни на секунду не останавливается, порхая по большой кухне. Когда-то я до смерти влюбился в нее, увидев в штабе командора Рагварна.
— Дан, милый, а у нас гости, — подняв на меня взгляд, улыбнулась Лина, она любит гостей.
Ларсен
— Давно не виделись, Дан.
— Мы только из штаба и сразу к вам, услышали новость… все просто ошеломлены!
Не понимая, о чем речь, я посмотрел на Лину. Она широко улыбнулась.
— Садитесь скорее за стол, горячий шоколад уже готов.
Ребята уселись и отдали дань стряпне Лины, болтая о новостях в штабе, о жарких схватках в Ходхольме, куда их забросила судьба после расформирования моего отряда. Оскар женился, Ларсен купил поместье в пригороде Оримы — столицы империи.
— А как ты, Дан? — спросил Оскар, когда мы вышли в сад покурить.
— Как обычно, — пожал плечами я.
— Отпустило?
— Что отпустило?
Оскар наморщил лоб.
— Я про Корда.
— Отпустило.
Он улыбнулся одними губами, а я отвернулся. Чего им всем надо? Какая им разница? Неужели думают, что расплачусь и стану изливать им душу? Расскажу, как меня тошнит от междумирья и от назойливой заботы Лины и ее семейства? Расскажу, как уже год ничего не хочу, ничего не делаю, почти не ем, почти не сплю? Как мне не хватает тебя? Неужели они думают, что хоть чуть-чуть меня понимают?
На улице переполох: говор, свист, какие-то крики. Жара навалилась, как обычно, в одно мгновение, дышать стало тяжело. Но извилистая улица полна народу, над заборами повисли шелковые ленты и поднялись разноцветные шары. Что-то не припомню, чтобы сегодня был праздник. Но, может, в Штормзвейге какое-то местное торжество, а значит, покоя не будет не только днем, но и ночью.
Когда Оскар и Ларсен уходят, Лина тянет меня на диван в гостиной, где усаживается, не выпуская из цепких рук. Ее горячее дыхание щекочет шею.
— Я так довольна, Дан. Наконец-то наша работа увенчалась успехом, — шепчет на ухо Лина, — вечером прибудет посольство нарьягов, а завтра будет подписан договор о столетнем мире между нашими народами.
— Что?!
У меня темнеет в глазах.
— Договор о мире?
— Ну да, война закончилась, и завтра будет подписано соглашение о мире. Ты же всегда этого хотел, Дан!
— Разве я когда-то об этом говорил?
— Но я думала, что ты… — растерянно говорит Лина, — ты должен быть рад, что война, унесшая столько жизней, закончилась…
Она думала!!!
— Она не закончилась! — вырвавшись из ее объятий, отвечаю я. — Не может быть мира с этими тварями, они вцепятся вам в глотку, едва вы отвернетесь!
— Дан, все не так! — говорит Лина. — Нарьяги не станут нападать на своих партнеров, мы заключим торговый договор, который принесет и нам, и Нарголле большую прибыль. Торговая федерация одобрила проект и дала согласие…
Я молчу, что я могу сказать ей? Лина — дипломат, а не воин, но как Рагварн допустил подобный поворот дела? Сейчас, в двух шагах от победы, отдать все завоевания врагу и заключить с ним мир!