Шрифт:
Мишель ЛЕБРЕН
ОДИННАДЦАТЬ ЧАСОВ НА ТРУПЕ
ГЛАВА 1
ПЕРИПАТЕТИЧЕСКИЙ (АЯ) - прилагательное (от греч. "перипатетикос"). Имеющий отношение к перипатетизму: перипатетическая секта. Напр., тот, кто следует учению Аристотеля.
Словарь Ларусс
Майская ночь. По темным аллеям Булонского леса неспешно катил "бьюик". За рулем сидел Бремез-младший по прозвищу Громила. Рядом примостился слегка побледневший, с пистолетом в правой руке Фредди. На заднем сиденье прильнули к боковым стеклам два других, не менее крутых, парня. Им было явно не по себе.
– Передай бутылку, - потребовал Фредди.
Ловко
– Эй, осторожней, не то размажешь нас по дереву!
– Это при десяти-то километрах в час?
– иронично огрызнулся Громила. Да ты дернешься сильнее, если я слегка врежу по тормозам. Но уж если месье дрейфит...
– Ну ладно, ладно.
В эту минуту их обогнал полицейский патруль. Четверо лихих ребят инстинктивно приняли чинные позы, сунув выпивку и оружие в ноги. Но фараоны пренебрегли представившейся возможностью вернуться с хорошим уловом, и их машина свернула на ближайшем перекрестке. Бремез-младший совсем сбросил скорость, лаконично процедив:
– Ложись! Прибыли.
Он мигнул фарами. Трое сообщников, предварительно разблокировав двери, пригнулись, исчезнув из виду. Все прерывисто задышали. Фредди, съежившись под передней панелью, держал пистолет наготове.
При свете подфарников водитель различил неясный силуэт в кустах и в шепоте скривил рот:
– Одна есть!
По асфальту процокали каблучки, и фары выхватили из ночи девицу. Ее волосы отсвечивали рыжим, черное платье плотно облегало фигуру, декольте рекламно зазывало. На руке болталась сумочка. Она подошла вплотную со стороны водителя и наклонилась, опершись локтями о крышу машины так, чтобы щедро выставить свои основные достоинства.
– Добрый вечер, - сказал Бремез.
– Привет, детка! Прогуливаемся? Ты не прочь, если я запрыгну в машину? Знаешь, ты мне нравишься, такой милый...
– Давай садись, - нетерпеливо прервал он.
Она обогнула радиатор, потянула на себя дверцу и ногами вперед втиснулась в авто.
"Бьюик" с ревом рванулся вперед, и девица вскрикнула. Фредди уже обхватил её ноги, один из сидевших сзади захлопнул дверцу, а второй заткнул барахтавшейся жертве рот.
Фредди" не упуская добычу, вылез из-под щитка и вырвал у девицы сумочку. Несмотря на кляп во рту, она заверещала сильнее. Машина стремительно мчалась, сворачивая направо и налево, стремясь сбить возможных преследователей со следа. Вырвавшись из Булонского леса и миновав первые дома пригорода Булонь, она выскочила на ярко освещенную магистраль. Но тут же нырнула в одну из примыкавших к ней темных улочек, где и остановилась.
– Давай сумочку, - бросил Громила Фредди. При слабом освещении от приборной доски он, вывалив содержимое сумочки на колени, быстро оценил:
– Платок, гребень, пудра, губная помада, ключи от машины... Ага, вот и бумажник. Черт возьми!
– Что такое?
– Чепуха, всего три тысячи...* Вот дешевка, ей бы сейчас... А ну, отпусти её, надо поговорить.
Фредди приставил к груди девицы револьвер:
* Поскольку действие происходит в 50-х годах, здесь и далее денежные суммы указаны в дореформенном исчислении, т.е. 100 : 1. (Здесь и далее примеч. переводчика.)
– Закричишь - укокошу. Он с глушителем, так что никакого риска. Ясно?
Девица с вытаращенными
– Хороши же, мерзавцы!
– Это все, чем ты богата?
– спросил Фредди.
– Клянусь, ни франка больше! Можете обыскать, - плаксиво затянула девица.
Фредди затошнило от отвращения, но Бремеза не так-то легко было обвести вокруг пальца.
– Обыщи её. Посмотри в чулках.
Дрожащими руками Фредди ощупал тело рыжеволосой, подняв юбку, обшарил ноги и сдавленным голосом выдохнул:
– Ничего нет.
Он поспешно прикрыл юбкой затянутые в нейлон ноги и опять выдохнул. Девица жалобно заныла:
– Умоляю, отпустите меня. Обещаю, клянусь, никому не скажу ни слова. По меньшей мере уже три часа как без клиента, все, что заработала, вы отнимете. А на что мне питаться? А как я прокормлю своего малютку? А? Я же пощла на панель не по своей воле, а потому что не смогла нигде устроиться на работу! У меня ребенок на руках, трехлетний сынишка! Бедный ангелочек! Он спит сейчас дома, не дождавшись мамочку! О! Умоляю вас, месье отпустите меня! Если хотите, я готова для вас на все, тотьго пожалейте!
Она шумно зарыдала. Заколебавшись, один из крутых парней прошептал:
– Может быть...
– Заткнись. Дай подумать, - оборвал его шеф.
Процесс осмысления проходил в тишине, прерываемой лишь жалобными всхлипываниями жертвы. Затем Бремез переложил с колен обратно в сумочку все ранее вываленные из неё предметы, покрутил в пальцах три бумажки по тысяче франков, принадлежавших несчастной мамаше, и бросил их туда же. Пожав плечами, он с напускным цинизмом фыркнул:
– Ну ладно, ты слишком ничтожная для нас добыча. Жаль тебя. Забирай свою сумочку и вытряхивайся. Можешь считать, что тебе здорово повезло.
Фредди засунул пистолет в карман. Атмосфера в "бьюике" как-то разом разрядилась. Девица рассыпалась в благодарностях:
– Нет! Неужели это правда? Вы меня отпускаете? О, какие же вы душки! Вы уверены, что не хотите немного позабавиться со мной? Я сделаю скидку, поскольку группа...
– Да заткнешься ты, наконец? Проваливай и счастливого пути!
Она схватилась за ручку двери, выглянула наружу и вздрогнула.
– О! Неужели вы меня так запросто выбросите в открытом поле, вдали от всего! Я простужусь, и моя смерть будет на вашей совести! К тому же одна я боюсь! Ну будьте так добры, отвезите меня обратно в Булонский лес, заклинаю вас! Я уже переболела этой зимой азиатским гриппом, и мои легкие так слабы...
Она с надрывом закашлялась. Фредди повернулся к шефу:
– Можно было бы подбросить по пути... Он настороженно ждал поддержки со стороны сообщников.
– Ну, что молчите? Ведь все равно по дороге...
– Я за, - сказал один.
– И я, - добавил другой.
Не говоря ни слова, Бремез выжал сцепление и взял курс на Булонский лес.
Успокоившись, рыжеволосая осушила слезы и снова принялась причитать. Выяснилось, что в восемнадцать лет её бросил подлый соблазнитель, надругавшийся над её наивностью, что родители - богатые буржуа - выгнали её из дому, что в Париже её, беременную, никто не брал на работу. После рождения сына она думала заново обустроить жизнь с честным человеком, но он оказался отъявленным негодяем и вынудил её пойти на панель. Луи - так звали её сутенера - сейчас сидит в тюрьме, а хозяйка дома грозит выкинуть её на улицу.