Одиннадцать друзей Лафейсона
Шрифт:
– Привет, - прозвучало довольно пренебрежительно, и Локи сразу же это заметил.
– Ну, привет.
– Все в порядке? – не отвлекаясь от дел, спросил Тор.
– Да. Только устал немного. Я привез твои вещи.
– Хорошо, я уже поговорил с Тони – он берет меня к себе.
– Я не это… - Локи явно смутился, но виду не подал. – Рад слышать.
– Когда я смогу уехать?
– Как только позволит твое состояние, тогда и езжай.
– Если Наоми разрешит мне, то я останусь еще на пару дней, может, на неделю и уеду.
– Вижу, вы сдружились.
–
– Сочту за комплимент, - в кухне появилась сияющая Наоми. – Милый, может, ты голодный или еще чего?
– Я хочу принять душ и лечь спать. Последние дни были не из легких.
– Да, конечно, отдыхай. Ты же не уедешь вечером, не так ли? – с надеждой спросила женщина.
– Нет, мне нужно укрыться. Неделя, может даже больше, - не говоря ни слова, мать Локи раскинула руки и вновь накинулась сыну на шею. – Мам… Мам, я правда устал. У нас будет время поговорить, серьезно.
– За последний десяток лет я видела тебя в сумме не больше двух недель, а тут такой подарок!
– Это было опасно, да и сейчас в принципе тоже, но другого выхода у меня нет. Мне нельзя домой.
– Ты дома, Локи, - Наоми положила руку на щеку Локи и посмотрела ему в глаза. – Как же я скучала по тебе… Ты бы только знал.
– Знаю.
– Дорогой, я не в курсе, что эм… Между вами. Но ты же знаешь, что здесь всего две кровати?
– Я посплю на диване, - как можно более отстранено ответил Лафейсон. – А теперь в душ, иначе мне точно станет дурно от этих перелетов и аэропортов.
Проводив взглядом сына, Наоми посмотрела на Тора, который выглядел куда хуже прежнего. Электрический разряд сделал свое дело, и Одинсон практически ничего не ел, отчего стал резко терять в весе, словно он отбывал срок в тюрьме строгого режима, а не восстанавливал силы в совершенно обычном доме. Поняв, о чем сейчас думает ее гость, мать Локи подошла к нему и прошептала одними губами: «Так надо», и Тор прекрасно знал, что она права. Да, действительно, она невероятно права, но легче от этого не становилось, и именно поэтому Одинсон, коротко кивнув Наоми, отправился наверх, в свою временную спальню, чтобы просто побыть одному.
***
– Ты спишь?
– Нет, - как же Локи хотел ничего не отвечать, но тело почему-то не послушалось и само все сделало за своего хозяина.
– Я долго думал над тем, что ты сказал.
– Над чем именно?
– Что ты рвешь со мной.
– Мммм… И?
– Мне больше по душе второй вариант развития событий, но, по сути, ты же шеф, так что выбирай.
– О чем ты? – перевернувшись на другой бок от спинки дивана, Лафейсон попытался разглядеть сквозь темноту Тора.
– Я хочу и дальше работать с тобой, а также…
– Иметь меня по ночам? – усмехнулся Локи. – О, этого хотят все. Что ж у вас за мания-то такая? Ты кое-что недопонял, Тор. Я больше не твоя собственность, следовательно, я буду спать с кем захочу, где захочу и сколько захочу, - как можно злее и напыщенней ответил Лафейсон.
– Мне наплевать, - не шевельнув ни одним мускулом на лице, проговорил
– Что, прости? – Локи ожидал чего угодно, но явно не такого.
– Если у тебя есть такая возможность, то это говорит лишь о том, что она есть и у меня. Более того, я в скором времени собираюсь ей воспользоваться.
– Не лги мне. Выходит очень скверно.
– Боже, Локи, ты слышишь только то, что хочешь. Ты сделал все, что хотел. Сказать, что меня это не задело? Нет, меня это вывело из себя, даже разбило, но а что я хотел? Прожить с тобой всю оставшуюся жизнь? Встретить старость? Нет, это явно не про нас с тобой. У тебя другие планы, которые ты явно не хочешь ни с кем, кроме самого себя, обсуждать, и я готов принять это. Ты мне нравишься, мне с тобой хорошо, но, в отличие от некоторых, я нуждаюсь в ком-то рядом и не боюсь признавать это, так что я намерен искать, и если этот «кто-то» найдется, то…
– Я понял.
– Нет, Локи, ты ничего не понял…
– Прекрати, - перебил Тора Лафейсон. – Я больше ничего не хочу слышать.
– Неприятно, да? Мне тоже было неприятно. Мне было больно.
– И теперь ты собрался мстить?
– Нет. Ты сам отомстишь себе.
– А сейчас поподробнее.
– Для тебя очень сложно найти себе кого-то постоянного, кто бы знал твои особенности, желания, кто бы считал это нормальным. Кто любил бы тебя.
– Мне это не нужно, и прекрати этот вздор о любви. Говорят, что истинная любовь не проходит, но я им не верю.
– Ты сам признавался мне.
– Я ошибался.
– А я - нет, - Локи старался из всех сил не смотреть на Тора, но деваться было некуда. – Я люблю тебя, и именно поэтому даю тебе уйти, либо остаться.
– Остановись, Тор. Это все, что от тебя требуется. А сейчас уйди.
– Так какой вариант тебя устраивает? – Лафейсон не отвечал. – Какой, Локи?
– Никакой.
– И как мне это понимать?
– Никак! – отшвырнув одеяло, Локи вскочил на ноги. – Отстань-от-меня! Прекрати это!
– И куда ты собрался?
– Не твое собачье дело!
Пометавшись с пару секунд из угла в угол, Локи нацепил на себя первое, что попалось под руку, а именно то, в чем он приехал. Одежда была не первой свежести, но, что странно, чистоплюя Лафейсона сейчас это никаким образом не задевало. Пройдя мимо Тора и специально сильно задев его плечом, Локи вышел на темную улицу и побрел в неизвестном направлении. С одной стороны он ждал, что Одинсон, как обычно, пойдет за ним, попросит остаться, после чего посыплются извинения, но с другой стороны, он отчетливо видел, что Тор ведет с ним игру. Довольно правдивую и невероятно легкую игру, но из которой Локи не выйти победителем. Да, он отыгрывал спектакли и покруче, тем не менее сейчас, когда все валится к чертям, когда близкие друзья отворачиваются, когда опасность нависает все больше и больше с каждой минутой, когда он же сам оттолкнул столь преданного человека, а теперь, когда настало время просить прощения, Локи ничего не может сделать. Гордость. Это было всегда проблемой номер один.