Одиннадцать
Шрифт:
– Чего вы заладили: «Будем считать, будем считать!» Счетоводы! – Машка подняла руки к верху и, закрыв глаза, подставила солнцу лицо. – Денёк-то какой!
Ефим указал пальцем на Машку и развел руками, дескать, во дает – ей всё по барабану.
Вова скорчил гримасу и махнул двумя пальцами, типа, чего с неё взять? Лишь бы не ныла.
Ефим согласно кивнул.
Машка открыла глаза:
– Хорош там за спиной у меня маячить!
– У тебя что, глаза на…
– Уши! И на голове! Думаете, неслышно, как вы губами щелкаете?
– Ох, Маня-Маня, выпорю я тебя когда-нибудь! – выдохнул Ефим.
– И Вова тоже! – твердо сказала Маша. – Но только перед сном.
Повернулась к друзьям и посмотрела лукаво.
Ефим
– Ладно-ладно, профессор, расскажи нам, что будет дальше, предвосхити, так сказать, спрогнозируй и опиши, что должно быть на финише, как ты говоришь, по закону жанра? – Вова, покушунькав, в хорошем настроении разливал всем чаёк из листьев бадана.
Настроение у всех уже было хорошее. Когда коняга стойло чует, настроение у неё поднимается, и она скачет домой, как на пожар. Люди-путешественники, понимая, что путь подходит к концу, начинают упрямо шутить. Это в начале пути всё кажется далеко и трудно, нужно запасаться, экономить, беречь силы и глядеть в оба. А ближе к финишу – только смейся, да подкалывай приятелей. А хочешь – мечтай, как придешь и пивка баночку опустошишь. Вот и наша троица теперь всё больше потешалась, забыв, что они ещё не дошли, и что тайга кругом. А чего им? Они за эти дни адаптировались, «подружились», сидят расслабленные, чумазые, небритые и лохматые, как бомжи с помойки, но до-вооль-ны-ые! У Вовы сил больше всех осталось, вот и прикалывается, развлекается, как может. Теперь ему понадобилось знать точку зрения Ефима «по закону жанра»: «А что там будет у финишной черты, на базе?». Фиме, тоже, пальчик в рот не клади, он путешествовать умеет, а уж рассказы рассказывать в условиях крайне-жесткой тайги, так это вообще за мило дело – лишь бы были уши. Так коротается путь, и стираются бытовые проблемы. В каждом походе, в каждой группе туристов и первопроходцев есть человек, типа Ефима, который может парой слов поднять всем настроение (или опустить, если гнида). Об этом уже говорилось. И Ефим Тимофеевич, приняв кружку чая, начинает свой рассказ.
– Короче, мне представляется всё так. По закону жанра, как вы смели выразиться, Владимир, если бы я писал книжку про трех бедолаг, типа нас с вами, которых нужно пришвартовать к окончанию маршрута, помня, что впереди у них ещё поход в глубокое прошлое,… – Ефим перевел дух. – Ух, чуть не задохнулся. Нет, нельзя такими фразами вас баловать – себе дороже – буду покороче. Короче, мы подходим к той скале, – Ефим двумя пальцами указал на далекую скалу, – поднимаемся на гору и видим… Не – ни так! Сначала, перед этим, мы ночевали под горой и видели, что ночью над вершиной хлопают салюты, как будто кто-то запускает ракеты из ракетницы. Мы поняли, что нас ждут. Машка ещё испуганно спросила: «Что это?», а я ей, смеясь, ответил: «Это зеленые человечки отмечают день рождения командира корабля!» Потом Вова засмеялся и добавил: «И поэтому ракеты зеленые!». Хотя вверх взлетали всякие ракеты, а зеленых вообще была только одна – всё больше белые и желтые. Ну-да ладно. В общем, мы поняли, что нас ждут и подают знаки, куда нам идти. Мы решили пойти с утра,… напоследок проведя ночь вместе… В этом месте идет эротическая заставка, которую редактор потом вырвет из книги, чтобы самому почитывать листочки в теплой ванне. Вы меня понимаете!
«Слушатели» кивнули головами.
– Поехали дальше?
«Слушатели» опять кивнули.
– Ладушки. Погнали дальше, – понял их Ефим и погнал. – Ну, вот, поднимаемся мы утречком на гору. И что мы видим? Это, конечно, опять кратер – как без кратера? Кратер, само собой. В кратере, естественно, озеро. Но не то, что мы видели, а ещё более странное. Я представляю это таким образом: с одного края кратера, с высоты метров в двадцать, из стены вырывается поток, типа водопад, и падает в какую-то нишу, в пещеру. А где-то посреди озера стоит вот эта самая скала, которую мы видим, и из неё вырывается другой водопад, и заполняет чашу. Куда из чаши вытекает вода – я не знаю, и знать не хочу – незачем, или я просто был не внимательным, и описать это забыл – показалось маловажным. Сразу становится интересным, как это вода, падая в пещеру, которая находится ниже уровня скалы, в конечном итоге из неё вырывается. Загадка. Вот вокруг этой загадки и вертятся люди. Народу-у!!! Палыч, ясно море, нас встречает: «Как дошли?» То да сё… Мы спрашиваем:
– Чё тут?
– А вот, – говорят нам, – отдохните, помойтесь в баньке, покушайте, потом всё узнаете.
(Там у них, действительно, целая база: щитовые дома, вездеходы, баня и даже пара «наших» вертолетов на площадке. Всё как надо – как в кино).
Мы не против. Все втроем идем в баньку. (Опять несколько страниц для редактора). Потом, уже после обеда, сытые, чистые, бритые (причем, все трое) и довольные, мы выходим на берег: «Так, что тут за потеха?!»
На берегу, напротив скалы с водопадом, старинный сруб, типа, церквушка или дом отшельника – древний, как… древний, короче. Почти развалился.
Палыч подходит.
– Отдохнули?
– Да, – говорим.
– Готовы принимать информацию?
– Готовы.
(Он уже про Машку всё у нас разузнал ещё до этого, поэтому и Машка с нами – пусть ходит, она же случайно вляпалась в это дело).
– Пошли, – говорит Палыч. – Начнем с самого начала.
И ведет нас к водопаду в стене кратера, вода которого падает в пещеру.
– Как вы думаете, куда несется этот поток? – спрашивает он у нас.
– В пещеру, – резонно отвечаем мы.
Палыч ухмыляется и говорит:
– Резонно – в пещеру. А потом?
Мы поворачиваем головы к скале и отвечаем:
– А потом каким-то образом вылетает вода из этой вот скалы.
– Верно, – машет головой. – Верно! Но есть одно «НО». Пошли.
Прежде чем «пошли» мы замечаем, что возле пещеры копошатся люди. У них там смонтирована на бетонной основе какая-то основательная лебедка, и они какой-то груз (видимо) запускают в пещеру на цветной, альпинистской веревки. Видимо, мерят глубину (или длину) пещеры, пытаясь узнать, куда она ведет. По рации, они часто спрашивают у кого-то: «Ну, что? Есть конец?» Им, видимо, отвечают что нет, и они, разочарованно вздохнув, травят ещё шнур в пещеру и вновь спрашивают кого-то по рации. И всё сначала.
– А краситель запускать не пробовали? – спрашиваю их я или Володя.
– Пробовали. Много раз, – отвечает Старшой. – Потом перестали, когда поняли, что зря краситель тратим, и… народ баламутим.
– И?…
– Нет ничего. Абсолютно ничего… пока. И, скорее всего, никогда не будет… Краситель из скалы не вытечет.
– Значит это не та вода.
– Та.
– О-па! Почему так решили?
– Сейчас узнаешь.
Подходим к старому скирду.
Заходим, для начала, не в старый гнилой сруб, а в шатер, раскинутый рядом. Шатер большой. Скорее – это юрта, хорошая, как дом. И в нем столы, стулья, книги, столовые принадлежности, кровать-диван, аппаратура современная и все такое – всё, как в «Индиане Джонсе», только современное. Палыч приглашает нас присесть на диван.
– Ну, как озерцо, – спрашивает, – заинтригованы уже?
– Да ладно – «заинтригованы»! Мы за последние две недели и не такое видели! Что дальше, Владимир Павлович?
– А дальше так, – говорит он, и предлагает прежде нам хорошего, крепкого, сладкого чая (а мне ещё и пивка баночку!). – А дальше так…
Владимир Павлович подходит к огромному сейфу, который бог весть, каким чудом оказался здесь – его только на вертолете можно дотащить сюда – открывает сейф и достаёт несколько древних свитков и пару небольших кожаных книг.