Одиннадцать
Шрифт:
– Только несоленый, – добавила Маша.
– Н-да.
Володя бросил птицу к костру:
– Общипаешь? – спросил он у Маши.
– Я не умею.
– Вот и научишься. Подскажу, если что.
Машка надула губы – сон был хороший, а проснулась….
– Давай-давай, – приказал Вова.
– Ты чего такой злой? – спросил Ефим.
– Знаешь, где я был?
– Откуда? – хмыкнул Ефим. – Если только не до ветру…
– Я решил посмотреть, что там
– Ну, и?… – Ефим вопросительно посмотрел на друга.
– Нет там никакой звериной тропы! Точнее, троп-то там много, а нашей – той самой – нету! Нету! И не было никогда!
– Ты не ошибся?
Володя посмотрел исподлобья:
– Не ошибся! И плашек наших нет – а должны были остаться.
– Которых мы на белок ставили?
– Да! Именно их. И тропы нет! И поляна, на которую я приземлился – не та!
– Быть не может! Здесь же – всё то!
– А на той стороне реки – всё не то!
– Чушь какая-то!
– Именно.
– Хэ-ээ, – произнес Ефим. – А не хочешь ли ты сказать, что мы зажаты этой рекой в кольцо и поэтому ходим по кругу?
– Не знаю! Иди, сам посмотри.
– Хорошая идея.
Ефим взял копье, чтобы удобней было перебираться через мостик, и направился к реке.
Сделав несколько шагов, он остановился, развернулся «как сухогруз», показал пальцем на глухаря и сказал:
– Отличная птичка!
– Спасибо, – ответил Вова. – Я, пожалуй, с тобой схожу, может, чего вдвоем там и разглядим.
– Я одна не останусь! – у Машки навернулись слезы. – Я с вами пойду!
– Да, ладно – оставайся с ней, я один прогуляюсь. Чего мы там вдвоем разглядим? Сиди с ней.
Ефим развернулся и пошел к реке.
Вова остался у костра помогать нытливой трусихе.
Ефим вернулся к обеду.
– Мы уж переживать начали, где потерялся? – Вова накладывал Ефиму горячий суп из глухаря.
Ефим положил копье, сел у костра на лесину, принял плошку с супом и стал, молча, есть.
Володя не тревожил его. И Машку остановил взглядом, когда та, было, только раскрыла рот.
Ефим почти всё съел, а уж потом сказал:
– Я тропу нашел человеческую.
– О-па! – Вова удивленно «раскрыл» глаза.
– Вот именно! – Ефим выпил бульон через край. – Хороший супчик.
– Ещё будешь?
– Буду.
Вова наложил ещё.
Ефим пару раз отхлебнул, отставил плошку остывать и посмотрел на Вову.
– Ты прав – поляна другая. Но если идти вниз, а не вверх по реке, то километров через пять, появляется тропа. Худая, малохоженная, но тропа. Не звериная – это факт. Две зарубки на дереве нашел и вот ещё!
Ефим засунул пальцы в ичиг и достал ржавую гильзу от карабина.
– Ха! – Вова взял гильзу. – Эсвэдэшка. Военная, судя по всему, – для геологов из желтого металла делают. А это родная – зелененькая. Старенькая. Зиму точно отлежала в лесу – подзаржавела.
– Очень «подзаржавела» для одной зимы! Маркировку посмотри.
Вова повернул гильзу капсюлем к себе.
Глаза его ещё больше округлились: поверх капсюля шёл номер «188», под капсюлем отлично читался «08».
Он перевел взгляд на Ефима.
– Да-да, – сказал Ефим. – Плюс ещё «подзаржавела». Как тебе?
– А что случилось-то, ребята? – Маша взяла из рук Володи гильзу. – А? Что случилось? Гильзу нашли, тропу нашли – это же хорошо. По тропе к людям выйдем.
– Выйдем, – согласился Ефим. – Обязательно, Маша, выйдем, только в каком году?
– Что значит «в каком году»? – Не поняла Маха. – Так далеко идти?
Ефим улыбнулся:
– Манька-Манька, сдается мне, мы тут гуляем уже много-много времени… только сами этого ещё не знаем.
– Как это?
Вова пояснил:
– «188» – это серия парии, или заводской номер, или что-то ещё…, вот здесь сверху, видишь? Но это ни суть важно. Важна нижняя цифра – «08». Это год, когда эта гильза была изготовлена.
Маша подняла глаза на Вову.
Потом посмотрела на Ефима.
– Да-да, – кивнул Ефим. – Она ржавая – минимум зиму, пролежала в лесу – слышала же!
– И что? – Маша ещё не врубилась.
– Делай выводы, Маша.
– Да быть не может! – у Машки на глаза навернулись слезы.
– Ты права – не может! А, Вова? Может?
– Не может! Не может штамповка врать! Может, это шестьдесят или девяносто восьмой?
– Я бы тоже так хотел – только это однозначно «ноль»! Или я плохо вижу?
– Это – «ноль», – подтвердил Вова. – Хоть бы царапина была для сомнения! Но это – «НОЛЬ»!
– То-то и оно!
Ефим опустился на траву у костра. Он смотрел на огонь, бездумно подбрасывая щепочки, и молчал.
Так прошло несколько минут.
– Часы встали, – нарушил молчание Вова.
– Что? – Ефим поднял голову. Его глаза были отрешенными и глубокими, как с похмелья.
– Часы, говорю, остановились – батарейка, наверно, села.
– Не-а, – глаза Ефима сфокусировались. – Ты за рекой был…
– Был.
– Я не спрашиваю – я говорю: ты за рекой был. Значит, твои котлы уже несколько лет стоят. Понимаешь? Это – вопрос.
– Завязывай, а!? Чего с тобой? Просто села батарейка. Или намокли, может. Причем здесь река?
– Нет, брат. Послушай, я точно говорю. Там, за рекой – граница…