Одиночество мага (Хранитель мечей, книга 3, том 2)

Перумов Николай Даниилович

Спустилась ночь. Выбиваясь из сил, Фесс шёл теперь просто шагом. Погоня тоже не смогла прибавить. Некроманта томили и голод и жажда, но пить из здешних ручьёв он отважился только после того, как заставил воду долго кипеть в жестяной кружке. У него было с собой вдоволь вяленого мяса, смерть от голода ему не грозила, но всё-таки продолжать этот безумный бег не имело никакого смысла. Он либо каким-то образом обманет погоню, либо ему просто нельзя поворачивать назад. Фесс понятия не имел, почему эти десятки и сотни чудовищ, конечно, поменьше куббура, но тем не менее очень, очень могущественных, доселе не пытались все вместе прорвать пограничные валы Арраса. Быть может, Сущность копила силы, готовясь к одному броску - последнему и решительному? Так

или иначе, ему пришлось идти всю ночь. Он ещё сохранял понятие о направлении и попытался, обманывая погоню, сделать сдвойку по собственному следу и, оставив преследователей в недоумении, повернуть назад, но твари чётко пресекли эту его попытку. Они словно чувствовали, что он намеревался сделать. Впрочем, тут удивляться не приходилось. Они питались той же силой, от которой почерпнул и сам некромант.

Оставалось только бежать. И уповать на то, что погоня неизбежно растянется. Сильные вырвутся вперёд, слабые отстанут. Пока у него имеется запас накопленной мощи, он может рассчитывать на победу.

Так прошел ещё день. И ещё. Фесс почти ничего не ел, только пил. Силы следовало экономить.

Правда, уставали и чудовища. Они могли преградить некроманту дорогу к отступлению, но не могли настичь. Теперь он уже не бежал - быстро и размашисто шагал.Ни одна из тварей не повернула назад, но в непосредственной близости держалось не больше пятидесяти. Когда , их останется около трёх десятков, он рискнёт остановиться и дать бой.

Четвёртый день. Пятый. Шестой. В глазах всё начинает мешаться. Веки опускаются сами. Воспалённые глаза! словно засыпаны песком. Он держится. Он маг Долины. Он воин Серой Лиги. Он - некромант Неясыть...

На седьмой день безумного похода ему показалось,что впереди в мглистом тумане, затягивавшем его магический взор, мелькнула крошечная тёмная искорка.

Выбиваясь из сил, он повернул прямо на неё. Чудовищ оставалось всё меньше и меньше - они тоже теряли силы. Время от времени на их пути оказывались другие охотники за живой добычей, однако чем дальше в Змеиные леса, тем спокойнее было вокруг.

Восьмой, девятый и десятый день растаяли во влажной, душной дымке Тёмная искра становилась всё ярче, и чем дальше, тем сильнее становилось странное чувство, что он, Фесс, идёт навстречу чему-то очень знакомому...

ИНТЕРЛЮДИЯ 21

Жизнь в заброшенной крепости достаточно быстро вошла в более или менее нормальную колею, если только тут вообще применимо слово "нормальная". Даже Сеамни переменила своё мнение о ней, едва только взглянула на берлогу Эфраима. Старый вампир, похоже, совсем опустился, если позволял себе существовать в этой змеиной норе, сырой и грязной. Единственное сухое место было завалено не то древними шкурами, не то столь же древним тряпьём, во всяком случае, смердело оно непереносимо, словно снятый с разлагающегося трупа саван.

Крепостица стала их домом. Нигде не осталось никаких следов Нечисти или Нежити, и Тайде уже не вздрагивала, спускаясь в тот покой, где едва не рассталась с жизнью.

У них оказалась пропасть работы. Где-то в глубоких, неизмеримых ни локтями, ни лигами безднах копил силы, дышал, по новой учась древней ненависти, Зверь. Некогда побеждённый Лейт, дочерью некроманта, он вновь воспрял к жизни. Но на сей раз у него был не один враг. Тайде и Эфраим проводили долгие часы, вырисовывая длиннейшие биссектрисы и медианы, определяя интерсекции Силы, вычисляя фокальные точки, экстремумы, максимумы и минимумы. Вампир оказался настоящей ходячей энциклопедией ритуального волшебства именно к этому роду магии его собратья питали особую привязанность.

Роман "Дочь Некроманта".

Предстояло совершить невозможное. Впрочем, никакая иная задача и не была достойна Императора. Василиск на гордом гербе не знает поражений. Может быть проиграна битва, но не война. Зверь в подземельях {разумеется, не являющихся обычными подземельями в общепринятом смысле этого слова; скорее уж - в лежащих ниже Эвиала слоях Реальности) ещё не набрал своей полной

силы. И наберёт ещё нескоро. Замысел призраков, кем бы они ни были, провалился - белая перчатка, хоть и приведённая в действие, не выплеснула всей своей силы. Зверь не получил желаемого.Тайде не сомневалась, что цель уже близка. Возводимая ею вместе с Эфраимом магическая конструкция была совершенно непредставимой. Сеамни и помыслить не могла, что когда-либо окажется способной на такое. Не было никаких указаний, никаких руководств и подсказок. Всё приходилось делать исключительно по наитию. Очень помогал вампир, настоящий и глубокий знаток магии Эвиала. Неважно, что сам он, конечно же, не потягался бы в бою с чародеями некой здешней ордосской Академии (как полагала Сеамни, точным подобием мельинской Радуги) - но зато всю теорию знал, что называется, на "ять". Вдвоём они плели сложную сеть чар, инициаторов, замедлителей, противовесов, спусков и тому подобное. В чём-то это походило на подъём тяжестей: к каждому мешку привязана верёвка, и, сорвавшись, груз приведёт в движение что-то ещё. Императору выпало обеспечивать всю компанию едой да отгонять всяких чрезмерно любопытных тварей, с некоторых пор начавших проявлять к старой крепости прямо-таки нездоровый интерес. Это не позволяло расслабиться. Меч каждый день приходилось, оттирать от зелёной и чёрной крови.

Дни следовали за днями, составляясь в когорты недель, а те послушно маршировали в легионы месяцев. то не нарушало покоя уединённой крепости. Казалось, тревоги и страхи остались позади. Никто даже не вспоминал о тех призрачных тварях, у которых Император такими трудами и такой ценой вырывал свою Тайде.

Их несколько беспокоил только Зверь. Того, что он заполучил, могло оказаться достаточно, чтобы наделать немало бед. Императора это не слишком занимало - каждый мир защищается как может, и здесь наверняка тоже найдётся управа и на подобную бестию; но Тайде даже и слушать не хотела о том, чтобы покинуть Эвиал, не разделавшись предварительно с пробуждённым силой белой перчатки чудовищем. Собственно говоря, Зверь как раз и не был чудовищем, тварью из плоти и крови; скорее он уж был сродни тем призракам, с которыми пришлось переведаться Императору.

Правда, как справиться с ним, в точности пока не знал никто. Они могли только надеяться, что их замысел сработает. Эфраим уныло пожимал плечами, Тайде - тоже; хотя в глазах её в последнее время все чаще стал зажигаться некий странный огонёк, словно Дану посетила какая-то мысль, которой, правда, она сама ещё до конца не доверяла.

Как бы то ни было, всё шло своим чередом. Днём Император и Сеамни были по горло заняты делами, а ночью - так же по горло - друг другом. Любились жадно, словно каждая ночь могла стать последней, что, в сущности, было не столь уж далеко от истины, потому что твари Змеиных лесов от недели к неделе становились всё настойчивее и противнее.

В тот день с утра все ощутили какое-то беспокойство, даже Император, твёрдо решивший не обращать внимания ни на какие "предчувствия" - с того самого момента, как вернул Видящую. Эфраим с Сеамни даже не стали приниматься за работу - хотя ещё вчера в один голос заявляли, что конец не за горами и что они почти точно знают, как завершить возводимую ими магическую конструкцию. Вышли на стены крепостицы, долго всматривались в зелёный хаос вокруг. Тайде казалась встревоженной, закусив губу, она неотрывно вглядывалась в очертания могучих лесных великанов, со всех сторон обступавших их прибежище.

– Что с тобой?
– тихо спросил Император. Такой он не видел её уже очень давно - пожалуй, с того самого без мерно далёкого дня, когда она впервые ощутила приближение Белой Тени.

Она зябко повела плечами, молча прижалась, не стесняясь Эфраима, хотя обычно в его присутствии подобного себе не позволяла.

– Страшно. Словно идёт сюда кто-то, и по нашу душу.

– Кто сюда может идти?
– попытался ободрить её Император.
– Белой Тени тоже не поздоровилось, когда мы с ней встретились в подземельях.