Одиночество жреца богини Лу

Якубович Александр

Я постарался принять как можно более спокойный и нейтральный вид, открыл дверь — чтобы чуть что, никто не подумал, что я решил уединиться с незамужней сестрой Орвиста в своих покоях — и, подойдя к Айрин вплотную, наклонился и поднял свой артефакт с пола.

— Понимаю ваше любопытство, госпожа Айрин.

Слова эти я сказал негромко, но четко, не глядя при этом на девушку — она была сейчас пунцовая от стыда до самых кончиков ушей. Я же деловито крутанул чехол в руке и, щелкнув застежкой, с которой не могла справиться девушка, откинул борт и достал боевой посох. В полумраке комнаты — лампы пока не были зажжены — тускло блеснул неизвестный тут материал.

Я пришел к выводу, что это был какой-то сплав легких и прочных тугоплавких металлов, того же титана с добавлением алюминия и какого-нибудь молибдена, кобальта или вольфрама. По весу посох был тяжелее изделия из чистого алюминия — я был в этом уверен, но значительно легче такового же из стали. Железный лом таких размеров я бы с трудом удерживал в руке.

Как только оружие показалось во всей красе, юная аристократка мигом забыла о ситуации, в которой находилась, и начала с любопытством рассматривать дар богов в моей руке. Особенно ее заинтересовала выделка — хитрая вязь по всей длине посоха, и руны богов посередине.

Видя эту по-настоящему детскую непосредственность, я просто протянул девушке оружие, предлагая взять посох в руки и самой ознакомиться с оружием.

Айрин недоверчиво посмотрела на меня своими большими черными глазами, но посох из моих рук приняла. Девушка сильно нервничала и я боялся, что она сейчас уронит его себе, или того хуже — мне, на ногу. Но она справилась и, как только артефакт оказался в ее ладонях, принялась медленно крутить его, рассматривая с особым тщанием.

— Вот тут руны моих богов-покровителей из числа Семи, — через некоторое время негромко сказал я, когда осмотр дошел до середины посоха, указав на темные руны пальцем. — Это руна Воина, рядом с ним Сидира, после — Софа и, наконец, руна Энжи.

— Чья? — не поняла девушка, а я прикусил язык.

Дурак! О том, что Энжи — это земное воплощение Калиты, кроме меня четко знала только Лу, а Орвист — лишь догадывался.

— Калиты, я оговорился, конечно же Калиты, я хотел сказать руна покровительницы Энжи — моей подруги-барда.

Но мои объяснения девушке уже были неинтересны — она продолжила инспекцию артефакта, осторожно водя пальчиком по выгравированным лично Сидиром рунам.

Меня охватило как-то приступ непонятного ребячества. Не забирая посох, я обхватил артефакт рядом с ладонями девушки, почти касаясь ее рук, после чего опустил барьеры и на секунду наполнил оружие ментальным конструктом.

Посох в наших руках коротко сверкнул фиолетовым и тут же погас, от чего Айрин тихо ойкнула и выпустила артефакт, сделав шаг назад.

— Так значит, барон Тинт, и эти слухи правда? Вы маг? — медленно спросила дочь де Гранжей.

Сейчас, когда барьер был опущен, меня захлестнуло эмоциями девушки. От былого смущения не осталось и следа: она была целиком и полностью, как наивный ребенок при виде диковинной игрушки, поглощена видом артефакта в моей руке. Немного перепадало и мне. Я ощущал интерес, направленный и на мою персону, но какого именно рода, разобраться так и не смог. Слишком сбивчивы и перемешаны были сейчас мысли и чувства Айрин.

Удовлетворенный произведенным эффектом, я разбудил в своей душе немного гнева и ярости — это было несложно, боль от предательства Лу и смерти Илия тихо точили мою душу изнутри — и взмахнул посохом прямо перед собой, демонстрируя кроме фиолетового свечения конструкта еще и полыхнувшую красным руну Пала.

Секунда, я взял себя в руки, поднял барьеры и магический свет погас. В комнате опять наступил полумрак.

— Может и маг, — загадочно ответил я, —

а может, и нет. Смотря для кого. В этом доме я просто барон Тинт — слуга Его Величества и боевой товарищ вашего брата, госпожа Айрин.

Мой намек на тему того, что магией в пределах этих стен я не пользовался и пользоваться не намерен, Айрин поняла. Я это увидел по лукаво сверкнувшим глазам девушки.

— Антон! Ты это…

На пороге появился Орвист, застав нас в крайне любопытной ситуации: я напротив его сестры, стою с посохом в руках, а у Айрин вид какой-то ошеломленный и почти испуганный.

— Да, привет, заходи. Твоя сестра попросила показать посох, — просто сказал я.

Орвист сделал вид, что демонстрировать оружие в личных покоях вместо тренировочной площадки — это, собственно, норма, и присоединился к нам. Резко стало как-то проще. Виконт быстро вспомнил парочку историй о том, как гвардейцы тренировали меня владению копьем и как он сам показывал мне основы боя на палках, так что вся неловкость мигом растворилась. Я убрал посох в чехол и поставил у изголовья кровати, после чего наша беседа переместилась уже в коридор поместья, а позже — и в гостиную. С отдыхом пришлось попрощаться, но я неплохо провел время.

Мы ограждали Айрин от кровавых подробностей, но Орвист успел рассказать, что я могу своим посохом разбить тяжелый доспех или проломить дубовую дверь. Его сестра почти моментально потребовала от меня продемонстрировать силу артефакта и не помогли даже слова о том, что для подобного мне требуется обращаться к силам Пала. Девушка, будто опытный богослов, моментально перевернула мои слова в сторону того, что любое использование посоха и демонстрация его возможностей — это вознесение хвалы и уважения богу Войны, который напитал оружие такой силой. Пришлось согласиться на уговоры этой юной бестии и пообещать, что на днях обязательно возьму на тренировку посох: я планировал задержаться у де Гранжей минимум дня на три. По словам Орвиста графу надо было уладить еще кое-какие дела перед отбытием в Ламхитан.

Наша беседа плавно перекатилась в ужин, разошлись мы лишь на четверть часа, переодеться по случаю: ведь де Гранжи опять принимали гостя, да и мне стоило сменить туалет.

Так как с семейством я уже был знаком, то и выбрал на этот раз вещи попроще, но со вкусом. Оставил на безымянном пальце серебряное кольцо с пером — мне оно нравилось больше массивной печатки с драгоценными камнями. Камзол выбрал без рукавов в черно-серебристом цвете — под мой герб, башмаки надел без массивных пряжек, простые и удобные. Чуть поменял прическу — в угоду Айрин, которая будет сидеть напротив — сдвинув волосы и приоткрыв красную прядь. Да и прочим де Гранжам стоило показать, что перед ними я не таюсь. Такой маленький, едва заметный жест с моей стороны.

Когда я спустился вниз, то понял, что с общим настроением угадал. Эдит де Гранж была одета в простое, почти домашнее платье, а от украшений остался лишь простой тонкий серебряный браслет на запястье. Бренард, как я понял, переодеваниями особо не заморачивался и просто поменял повседневный камзол на темно-зеленый жилет. Орвист вообще был одет в ту же одежду, в которой я его видел днем, вот только сбросил сапоги и, как и я, надел кожаные башмаки на невысоком каблуке.

Выделялась только Айрин. Нет, торжественным наряд девушки назвать было нельзя, но я видел, что немало внимания она уделила прическе, а в ушах сейчас блестели тонкие серьги-ниточки, которые перекликались с изящной подвеской на груди. И, возможно, платье было чуть более облегающим, чем следовало.