Одиночество
Шрифт:
В этот момент в моем сознании возникло лицо красивой, но незнакомой мне чернокожей женщины, которая взглянула мне в глаза и серьезным голосом произнесла:
— Малыш, сейчас тебе угрожает настоящая опасность, было бы лучше, чтобы ты срочно покинул бы это место и укрылся бы где-либо. Помнишь, я тебе рассказывала о древних магах своей родины, так вот один из них обосновался неподалеку от тебя, а сейчас готовиться забрать твою жизнь и жизни твоих боевых друзей, как совсем недавно это он проделал с жителями этого города, лишив всех горожан радости существования. Это страшное создание моего мира можно поразить только одновременным ударом нескольких десятком современного энергетического и стрелкового оружия. Повторяю, поразить, но не убить. Генерал и опаловые глаза передают тебе свою любовь и счастье в твоей новой жизни. — С этими словами женщина подняла веки с удлиненными ресницами,
Сашка удобно, я даже сказал бы, несколько нагловато, развалился на сиденье стрелка-радиста бронемашины, изредка поглядывая в перископ прицела малокалиберной пушки и спаренного с ней станкового пулемета. Полковник Герцег что-то бормотал себе под нос и набивал пулями очередной магазин к своему автомату. По разговорнику я связался с Ансом и договорился с ним поддерживать постоянную связь по коммуникационному каналу, которые вывел на общий коммутатор-распределитель бронемашины.
С этого момента Анс и каждый член экипажа бронемашины были в курсе происходящих событий в воздухе, в бронемашине и в аэропорту. Анс, будучи в истребителе, вывесил машину в трехстах метрах над взлетно-посадочной полосой, чтобы наблюдать за всем происходящим на этой полосе. Видимость, несмотря не некоторое общее просветление, оставалось весьма ограниченной. Анс говорил, что на полосе что-то происходит или на ней кто-то находится, но не мог ничего рассмотреть в деталях. Он несколько раз пытался опустить машину несколько ниже, но я строго запретил ему этого делать.
В какой-то момент, когда бронемашина достигла взлетно-посадочной полосы аэропорта, я почувствовал чудовищное давление на свой головной мозг. Будто, кто-то схватил меня за самую черепушку и начал сдавливать ее мощными руками. Давление на голову было настолько сильным, что я вынужден был бросить управление бронемашиной и с кресла водителя свалиться на пол, зажимая голову обеими руками из-за сильнейшей боли. Герцег первым услышал мой хрип и, бросив мгновенный взгляд в мою сторону, увидел меня, валяющимся в скрюченном положении на полу десантного отсека бронемашины. Одним прыжком он занял сиденье механика-водителя, чтобы избежать прямого таранного удара о столб, на который крепились силовые и коммуникационные кабели. Движением руки он вывернул руль бронемашины, уводя машину от столкновения со столбом и всеми этими кабелями, а затем выжал тормоз. Сашка от резкого торможения едва не вылетел из своего сидения стрелка-радиста. Он сильно приложился лбом к металлической выпуклости, в результате чего возник ушиб, который тут же начал наливаться великолепным синим цветом с желтым оттенком. Мои ребята не сразу сообразили по поводу того, что со мной произошло, и почему я безвольной куклой слетел на пол бронемашины с водительского сиденья. Позднее и я не мог в свою очередь чего-либо им объяснить, так как внезапно обрушившаяся на меня головная боль блокировала все мои рецепторы.
Я продолжал валяться на затоптанном полу десантного отсека бронемашины, не в силах выпрямиться или вымолвить слово, язык совершенно не подчинялся мне. В этот момент мне казалось, что древний старик с одним только глазом старается им заглянуть в мои глаза. Душою я понимал, что, если это ему удастся, то окажусь в его полной власти, тогда он сможет сделать со мной все, что ни пожелает, а главное лишит меня воли к жизни. Словно зачарованный, я наблюдал за тем, как медленно и под скорбную музыку поднимается веко единственного глаза старика. Еще несколько мгновений и глаз полностью откроется, и тогда я превращусь в духоподчиненного старика, его живым зомби. Не я, а он будет властвовать моим телом и моими мозгами. Старик столько времени ожидал этот момента перевоплощения, что никогда в жизни не отказался бы от того, чтобы не поместить свой дух в новом теле. Сражаться или бороться с ним было бы бесполезным делом, к тому же я не знал, где срывается злой дух, что он собой в данный момент представляет.
Мне стало понятно, что на деле произошло с городом Реноном и его населением, кто и почему напал на его жителей и куда они подевались. Миллион развоплощенных душ, — это страшная, нечеловеческая плата за возможность прожить еще сто дополнительных лет. Старый колдун, пользуясь тем, что жители города увлеклись борьбой за свое выживание с животным и растительным миром джунглей и ни на что более не обращали внимания, сумел перебраться через периметр обороны, чтобы на ментальном уровне в определенный момент внезапно обрушиться на жителей города. Ему удалось захватить под свою руку, подавив волю к жизни практически миллиона человек. Лишенные воли люди сами шли к этому колдуну, чтобы в дополнение к своей душе передать в его распоряжение и свои тела, свою бренную плоть.
Именно взлетно-посадочная полоса аэропорта позволяла колдуну в короткий период времени обработать плоть десятков, сотен тысяч людей одновременно, за один только день этот злой дух переработал плоть миллиона людей. Город Ренон перестал существовать, люди умирали безболезненно, они даже не знали, что навсегда покидают этот мир.
Веко глаза старика было уже приподнято и ему осталось только направить взгляд своего уцелевшего глаза в нашу сторону, чтобы забрать наши души, причем нам нечем было противостоять этому колдуну. Пересиливая сильнейшую головную боль и сопротивление собственного тела, я мысленно ухватил Сашку за плечо, чтобы подвести его руку к кнопке открытия огня из малокалиберной пушки. Пушка коротко порычала, выбросив вперед около десятка снарядов, а сверху Анс интуитивно использовал катапульту истребителя, чтобы нанести энергетический удар по площади взлетно-посадочной полосы. Я увидел, как исказилось болью морщинистое лицо старика-колдуна, он сгинул в неизвестном направлении, коротко мне, бросив на прощанье:
— Увидимся через сто лет!
Боль сразу же покинула мою голову, но я так и не смог распрямить свое тело, настолько его мускулы и конечности оказались скованными колдовскими чарами.
Окончательно я пришел в себя, когда услышал голос Анса, который в этот момент переговаривался с Герцегом и информировал его о результатах обстрела из энергетической катапульты взлетно-посадочной полосы аэродрома. По словам Анса, получалось, что обстрел с борта истребителя не принес особых результатов, так как выстрел из катапульты производился при плохой видимости. Анс видел только белый след от сгустка энергии, мгновенно прочертивший прямую линию в пылевом облаке. Никакой вспышки пламени от разрыва сгустка при попадании в цель он не увидел, а аппаратура истребителя не зарегистрировала сам факт попадании я в цель. У Анса создалось впечатление, что он все-таки во что-то попал, но это что-то было таким огромным, что оно без особого труда поглотило в себя всю энергию энергетического сгустка. Сразу же после этого пылевое облако начало редеть и видимость начала улучшаться.
С высоты птичьего полета Ренон смотрелся замечательно, множество современных зданий из бетона и стекла вырастали прямо из улиц и поднимались на двадцать-тридцать этажей, Они, как и городские улицы были беленькими и чистенькими, словно только что вышли из-под душа. Мне всегда нравилась эта блочная система строительства, когда одно здание составляло блок и по его сторонам проходили широкие проспекты и узкие улицы. В таком городе было невозможно заблудиться, ты всегда найдешь дорогу даже из самого, казалось бы, удаленного места. Ренон не строился на берегах океана или какой-либо большой реки, его здания вырастали непосредственно из зарослей джунглей.
Но сегодня этот город превратился в монумент памяти своим погибшим жителям, сегодня в нем не было ни единого человека, который мог бы полить из шланга его улицу или площадь, чтобы, хотя бы на время, противостоять экваториальной жаре и городской духоте. Не было ни одного человека, который мог бы с мачете в руках противостоять вторжению джунглей в город. Джунгли — это весьма агрессивная среда, но и ей, вероятно, потребуется около года, чтобы под своей массой уже сегодня поглотить городские кварталы, улицы и площади. Я собственными глазами видел, как черная пантера, или животное очень похожее на черную пантеру, охотилась на серну на центральной площади Ренона, а окраины уже оккупировали стаи шакалов и гиен.
По всей очевидности, выстрел Анса из катапульты истребителя все же достиг цели и попал в померещившегося мне старика-колдуна, но, к сожалению, не добил его до конца, вынудив древнего старца прекратить свою ментальную атаку на город и его жителей. Старик колдун бежал, своевременно исчезнув в бескрайних зарослях джунглей провинции Нуару. Искать его там было совершенно бесполезно, так как колдун был способен принять вид любого животного, а ты об этом никогда не смог бы догадаться. Но этот его побег говорил и о том, что данное нападение на город и уничтожение миллиона человек, ни чем не было связано с нападением рептилий на главный штаб защиты городского периметра. Сегодня было уже невозможно возродить город, вернуть к жизни его погибших жителей, так как их души и сознания ушли путешествовать по другим мирам, но в этот город они уже никогда не смогут вернуться. Люди в других городах Империи будут часто вспоминать о трагедии, постигшей Ренон, рассказывая своим детям страшные вымыслы, легенды и сказки.