Одиночка. Горные тропы
Шрифт:
«Оп-па, да тут, оказывается, такие приемы тоже в ходу, – удивился про себя парень. – Наработать мышечную память в медленном движении, чтобы потом при необходимости ускориться».
Сообразив, что от него требуется, Елисей принялся двигаться очень медленно. Так, словно не двигался, а едва шевелил конечностями. Медленно, еле заметно со стороны. Старик то и дело отдавал ему команды, подправляя его действия. Это продолжалось почти два часа, когда во двор вошел крупный, дородный мужчина с длинной, окладистой бородой. Увидев его, старик чуть покривился
Вошедший несколько минут наблюдал за движениями Елисея, после чего, презрительно хмыкнув, громко сказал:
– Чего это ты, дедушка, решил на приблуду безродного время тратить? Да еще и тайну семейную ему передавать?
– Тебя не спросил, дурья башка, – рыкнул в ответ Святослав. – Иди куда шел.
– Дед, сам же говорил, что это тайна семейная, – не унимался мужик. – Или ты решил его наследником оставить? Неужто от родной крови откажешься, дед?
– Да замолчи ты, бестолочь! – рявкнул старик так, что вздрогнул даже Елисей. – Этот паренек и сейчас двоих таких, как ты, на ленты порежет и не запыхается. Сами-то ничему научиться не сумели, бестолочи. Одно звание, что казаки.
– Он? Меня? – угрюмо спросил мужик, наливаясь дурной кровью. – Да я его одной рукой переломаю.
– Одной рукой, говоришь? – резко успокоившись, негромко прошипел старик. – А попробуй. Елисей, отложи шашки.
Не ожидавший такого захода, парень растерялся, но покорно положил клинки на лавку.
– Бебуты свои бери, – продолжал командовать старик.
Без кинжалов Елисей даже в уборную не ходил, так что и на тренировку явился с ними.
– Так значит, – продолжал командовать старик. – Неси свою шашку. Заденешь его, – тут старик ткнул пальцем в Елисея, – не стану его учить. А ежели он тебе бородищу твою на ходу обрежет, не обессудь. Передам ему мастерство свое без остатка. А слова твоего с той поры никто в доме слушать не станет. Потому как пустобрехом себя выставишь.
«Жестко завернул дедушка», – присвистнул про себя Елисей.
– А ты, казачок, не тушуйся. Срежешь ему бороду, считай, что должен я тебе, – повернулся к парню старик.
– Зачем же круто так? – не удержался Елисей.
– А то мое дело. Хочешь учиться, делай, что велю, – отрубил старик.
– Как скажешь, – вздохнул парень, понимая, что нажил себе очередного врага.
Мужик, оказавшийся внуком Святослава, быстро вынес из дома шашку и, рывком выдернув ее из ножен, зло прохрипел:
– Ну, всё, щенок. Живым ты отсюда не уйдешь.
С этими словами он ринулся вперед, вскидывая клинок. Выхватив кинжалы, Елисей привычным движением провернул их в пальцах и, качнувшись из сторону в сторону, скользнул под падающую шашку. Клинок просвистел в нескольких сантиметрах от тела парня, а Елисей, стремительно выпрямившись, взмахнул кинжалом вдоль щеки противника. Клок срезанной бороды, подхваченный ветром, отлетел в сторону.
– Ай, любо! – рассмеялся старик, постукивая своей клюкой по утоптанной до каменной прочности земле. – Что, Васька, не ожидал? Это только начало было.
Мужик попытался с ходу развернуться, чтобы нанести обратный удар, но Елисей успел шагнуть ему за спину и резким ударом под колено сбил его атакующий порыв. Нога Василия подогнулась, и парень тут же добавил ему по второй ноге. Не удержавшись, мужик рухнул на колени, и парень двумя взмахами кинжалов доделал начатое. Глядя на эту картину, Святослав хохотал до слез. Дождавшись, когда парень отойдет назад, старик подошел к внуку и, глядя на него с нескрываемым презрением, фыркнул:
– В мать. Нет в тебе огня воинского. Купец, не вой. Ступай отсюда. Своими делами займись, а в мои лезть не смей больше. Прочь поди.
Подобрав оброненную шашку, Василий тяжело поднялся и, ощупывая ладонью лицо, поплелся к дому.
– Наел сала дурного, – мрачно проворчал ему вслед старик. – Еле ноги таскаешь.
Василий, проходя мимо Елисея, одарил его мрачным взглядом и тихо, чтобы не слышал старик, пригрозил:
– Увижу тут еще раз, пристрелю.
– Попробуй, – жестко усмехнулся Елисей в ответ. – Только не удивляйся, если в ответ пулю получишь. А как я стреляю, можешь на стене спросить.
– Так ты тот самый, что вчера горцев побил? – вдруг резко остановившись, спросил Василий, уже не понижая голоса.
– Он и есть, – отрезал вместо парня старик. – Или ты решил, что я и вправду ума лишился и не знаю, кому мастерство свое отдаю?
– Дед, я…
– Ступай, Васька. Сам не умеешь, так хоть другим не мешай, – махнув рукой, тяжело вздохнул старик.
Василий убрался в дом, а Святослав, глядя ему вслед, грустно вздохнул:
– Вроде и человек добрый, а воевать совсем не назначен. Огня в душе нет. Да еще боится все, что я его наследства лишу. А зачем оно мне? В домовину себе я хозяйство не положу. Ну да бог с ним, – взяв себя в руки, решительно заявил старик. – Бери шашки. Учить тебя стану.
Три часа Елисей стоял посреди двора, едва двигая двумя шашками в разных направлениях. Это было тяжело, муторно, но он крепился и, сцепив зубы, заставлял себя делать все, что приказывал старый казак. Святослав то и дело при помощи клюки подправлял его движения, после каждого раза заставляя замереть в нужной позиции. Наконец, устав сам и умотав парня, старик тяжело вздохнул и, присев на лавку, махнул рукой:
– Хватит покуда. Седмицу сам все повторяй каждый день. А после придешь, дальше показывать стану. Но прежде посмотрю, что выучил.
– Добре, – кивнул парень, направляясь к колодцу.
Умывшись и смыв пот и пыль, Елисей хотел было забрать свои клинки, но старик, махнув рукой, посоветовал:
– Тут оставь, я приберу. Дома, небось, еще десяток лежит. Сказывали мне, сколь ты всякого с горцев взял.
– Найду, – усмехнулся Елисей в ответ.
– Вот ими и учись. Заодно привыкнешь разными клинками работать. А попусту таскать шашки по улице не стоит. Раз принес, и хватит.
– Как скажешь, дядька Святослав, – покорно кивнул парень.