Одиночная кампания
Шрифт:
— Значит, тогда, под дождём, ты мне доверяла?
— Я и сейчас тебе доверяю. Невозможно не доверять тому, с кем идёшь этой дорогой.
— Если эта дорога занимает столько времени, то как вы смогли так быстро добраться до берега?
— У нас был транспорт.
— Почему нас не направили обратно на нём?
— Это слишком опасно. Мы не знаем, вдруг в этом и был твой план? Может быть, ты смог бы обезвредить нас и угнать его. Вы, земляне, непредсказуемы и опасны в своих стремлениях. У вас много неизвестных средств,
— Неплохая логика.
Она не сказала, что при таком развитии событий, я, кроме всего прочего, очень быстро добрался бы до их объекта, ну, или другой своей цели.
— Но в тебе всё равно сильно чувство долга.
— То есть?
— Ты выказываешь мне доверие, говоришь, что доверяешь, но не рассказываешь, что за объект.
— Потому что это не вопрос моего доверия или недоверия. Это не моё личное дело, это дело нашей планеты.
— Понятно, — я улыбнулся, обнял её и прижал к себе, — хоть мне и не совсем понятно, что может значить один объект в рамках целой планеты.
— Мы ещё не знаем твою цель. Может быть, она состоит совсем в другом.
— Это верно.
Признаться, я ощущал, что тоже доверяю ей, и как будто знал наверняка, что это чувство меня не обманывает. Но и солдат внутри меня не сдавал своих позиций. Для него допустить, что я влюбился, было бы катастрофой. Он упорно настаивал на том, что это специальное задание, а она может оказаться моим врагом, и любое послабление может стать роковым. Но всё это было лишь на уровне ощущений, и где-то там, за гранью, где находилось всё то, что я знал до этого. Сейчас, с ней, я чувствовал себя простым человеком, и мне иногда даже становилось спокойно, как будто я нашёл то, что искал. И ведь они тоже люди, пусть немного изменившиеся, но всё ещё люди. И нам, людям, свойственно иногда влюбляться и доверять друг другу, пусть это может быть опасно.
Ночь снова внесла свои коррективы. Мы снова перестали быть бойцами, работающими в паре, и опять превратились в любовников. Как будто не было врагов, которые идут по следу или поджидают нас где-то впереди. Были только я и она. Подсознательно, я, наверное, ожидал от неё каких-то слов, но у них, видимо, были другие традиции, которым я не стал мешать. Мне очень не хотелось её потерять из-за какого-то непонимания. Мне справедливо казалось, что уж если я сейчас в чём-то могу и быть уверенным, то только в ней.
— Почему ты не спишь? — спросила она в темноте, как будто могла меня видеть.
— Не знаю, — ответил я, — не хочется.
— Пойдём со мной, — тихо сказала она, вставая.
— Куда?
— Я покажу тебе кое-что.
— Хорошо, — без лишних вопросов согласился я.
Мы оделись и вышли наружу. Юитен светил ярко, и всё было хорошо видно. Мы направились вперёд. Поднявшись немного вверх, мы остановились около обрыва. Даллира устремила свой взгляд вперёд, в сторону противоположную той, где была синяя звезда.
— Что это?
— Это то, что мы охраняем. Мы называем его Свет Юитена. Он очень похож на него.
— Подожди. Давай начнём по порядку. Что он из себя представляет?
— Это наша жизнь. Мы оберегаем его.
— Я не совсем тебя понимаю, Даллира.
— Мы не знаем, кто создал это устройство, но оно способно давать жизнь целой планете. Всё здесь зависит от него. Мы лишь немного научились пользоваться им, но это ерунда по сравнению с тем, что он может на самом деле.
— Моей целью мог быть он?
— Это первое, о чём мы подумали.
— Интересно, каков был план?
— Это мы и хотели выяснить. Но никто ничего не знал. Поэтому я и думаю, что твоё задание может быть другим, — она посмотрела на меня взглядом, полным надежды.
— Не бойся, мы разберёмся с этим.
Я обнял её и прижал к себе. Мне казалось, что она дрожит, но было радостно осознавать, что это не страх, а скорее холод — на ней была только верхняя одежда.
— А как вам удаётся его использовать, если вы ничего о нём не знаете?
— Нашим учёным удалось разгадать часть загадки Света, но я об этом ничего не знаю. Я и хотела попасть в гарнизон по защите только для того, чтобы получить информацию, но мне ничего не удалось. Для того, чтобы охранять объект, не обязательно что-то о нём знать.
— Но как этот Свет относится к тому, что земляне всё ещё вас не завоевали?
— Не спрашивай меня об этом, — попросила она, — я не могу об этом пока говорить с тобой.
— Хорошо, — согласился я и погладил её по голове. А почему воюют гентеи и мемонцы?
— Мемонцы контролирую Свет Юитена, — тихо сказала она.
— А гентеи хотят его контролировать, — закономерно предположил я.
— Да.
— Но для чего им это?
— Всё из-за гентов.
— Гентов?
— Да, — сказала она и помедлила, раздумывая, стоит ли меня посвящать.
— И что это?
— Пожалуйста, больше не спрашивай меня. Я, уже жалею о том, что рассказала тебе даже это.
— Не переживай. Скоро мы выясним, для чего я здесь, и всё будет хорошо. К тому же ведь ты не думаешь, что я не способен захватить такой артефакт в одиночку?
— Нет. Тебе не удастся. Иначе я бы не доверяла тебе.
Больше мне не удалось ни о чём с ней поговорить. Мы вернулись обратно, разделись и легли. Она обняла меня, и мы спали до утра, а потом стали выполнять уже привычный алгоритм действий: завтрак, сборы и выдвижение вперёд.
14
Если я правильно ориентировался по карте, то крюк нам предстояло сделать немаленький. Но мне казалось, что после разговора со своими, возможно, бывшими товарищами, ей станет легче, и поэтому я спокойно шёл вперёд.