Одинокая волчица
Шрифт:
Тарасов недоуменно воззрился на меня:
— А что? Я и горжусь, какие проблемы-то? Вот в Союз сходил, путевку купил.
— В какой Союз? — изумилась я. — Советских социалистических, что ли?
— Не смешно, — отмахнулся Тарасов. — В наш Союз архитекторов. На неделю поедем с Галкой в Прагу, пивка попить, отдохнуть — заслужили. Ну, а в Союзе ребят знакомых встретил, давно не виделись, посидели немного, вот и задержался. А что?
На этот вопрос он ответа не получил. Галка смолчала, я — тем более.
— Гал, у нас пирогом пахнет. Может, чайку поставить? —
— Поставь, — мгновенно отозвалась Галка.
Говорила моя подруга таким кротким голосом, что я поняла: самое худшее позади, впереди — по-прежнему безоблачное небо. Галка поуютнее расположилась в кресле и стала с подробностями рассказывать о вчерашнем открытии и о тех людях, которые там были, не упоминая уже о противном Алексее-Александре. Минут через десять из кухни вернулся Тарасов и принес поднос с чаем и пирогом.
— Давай, Натуля, выпьем за тебя, — предложил он тост. — За нашего ангела-хранителя.
Я покосилась на Галку: та умиротворенно улыбалась. Слава Богу, эта реликтовая семья осталась целой и невредимой. Правда, особой моей заслуги в этом не было: они и сами бы неплохо разобрались в своих проблемах. Хотя, возможно, Галка без меня действительно успела бы наклюкаться водки, благо ей много и не надо, чтобы окосеть.
Я взглянула на часы и поняла, что если хочу успеть в клуб вовремя, мне надо поторапливаться. На все про все минут сорок, могу уложиться, если уйду в ближайшие десять минут.
— Может, тебя на машине подкинуть? — тут же прочитала Галка мои мысли. — Быстрее получится.
Я вспомнила специфическую манеру езды своей подруги и внутренне поежилась. Но вслух сказала совсем другое:
— Мы же пили, Галка. Куда тебе за руль?
Настаивать она не стала.
Уже в прихожей, воспользовавшись тем, что Тарасова от процедуры прощания со мной отвлек телефонный звонок, Галка шепотом спросила меня:
— А как получилось, что ты знаешь продолжение тех фраз, которые мне говорил вчерашний хмырь?
Как всегда, смотрит в корень, а значит, стрессовая ситуация прошла окончательно.
— Человек с таким голосом, как ты описала, звонит мне два дня подряд и говорит такие же фразы. Просит о свидании и приглашает в ресторан.
— Да ты что! — ахнула Галка. — И…
— Окстись, подруга. У тебя — Тарасов, у меня — Андрей. И вообще, я больше не намерена искать приключений на свою голову. Позвонит-позвонит, надоест и отстанет. Даже говорить не о чем.
— Не скажи… — задумчиво протянула Галка. — Совпадение-то интересное. К чему бы это?
— К дождю, — философски заметила я. — Просто мир до безобразия тесен, вот и все.
Тут очень во время вернулся Тарасов и нам пришлось прервать этот увлекательный разговор. По дороге в клуб я об этом слегка пожалела, потому что мне в голову пришло сразу несколько интересных соображений. Но они были настолько фантастичны, что я волевым усилием выбросила их из головы и сосредоточилась на предстоящем мероприятии.
Тусовка, на которую я добралась, к счастью, вовремя, официально называлась «Клуб любителей детективов», а на самом деле была чем-то средним между теми мероприятиями, которые когда-то проводились в красных уголках ЖЭКов и сельских библиотек, и также почти забытыми ныне так называемыми «устными журналами». Раз в месяц в помещении, арендованном у «Музея экслибриса», который находится на углу Рождественки и Пушечной улицы, встречались люди, которые детективы читают, пишут и просто любят.
Сегодня предполагалась встреча с женщиной, которую средства массовой информации уже окрестили «российской Агатой Кристи», и которая писала лихо закрученные детективы, причем в количестве, поражающем воображение. Книгами Ксении Марусевой были завалены все прилавки по всей стране, их выпускали самые разные издательства, а коллегам-писателям оставалось только рвать на себе от зависти волосы (что большинство и делало) или пытаться конкурировать с Марусевой (на что отваживались очень немногие и без видимого успеха). Так что меня предстоящая встреча занимала до чрезвычайности: если эта дама хотя бы вполовину так же интересна, как её детективы, то вечер должен был быть отменным.
Большая комната, в которой обычно проходили собрания клуба, была полна народу, пришлось даже приносить дополнительные стулья, что случалось крайне редко. Мне стул был не нужен: я давно облюбовала для себя широкий подоконник одного из окон, на котором, во-первых, можно было расположиться с максимальным комфортом, а во-вторых, при необходимости незаметно выйти: покурить или совсем уйти.
Марусева уже прибыла и, судя по всему, пила кофе с основателями и руководителями клуба в комнате для гостей. Это тоже было традиционно, а собравшиеся рядовые читатели-почитатели могли скоротать время возле стеллажей с произведениями писательницы и даже приобрести приглянувшуюся книгу с автографом.
Я, в принципе, человек не завистливый, но при виде нескольких десятков книг в ярких переплетах с крупно выведенной фамилией автора на обложке, меня кольнуло чувство острой зависти. По большому счету, я перетолмачила с английского на русский ничуть не меньше томов, но кто и когда интересовался фамилией переводчика?
Пока я размышляла о несправедливости ко мне творческой судьбы, Марусева появилась в зале собственной персоной. Молодая, высокая, интересная женщина, того почти исчезнувшего сейчас типа, о которых говорят: «кровь с молоком».
— А скажите, трудно было пробиться в писатели? — задал ей кто-то с ходу «оригинальный вопрос». — Детективы ведь — не женская литература…
— В писатели не пробиваются, писателями становятся, — мгновенно отпарировала Ксения. — Или… не становятся, если нет таланта. А юбка жанру не помеха.
— Ну, все-таки убийства, насилия, кровь… Не женское это дело, — продолжал гнуть свою линию настырный оппонент.
— Ага, не женское! — фыркнула Марусева. — А расследовать преступления — женское? Следователей-женщин, между прочим, чуть ли не больше, чем следователей-мужчин. А вот уголовный розыск — епархия действительно мужская и не моги на неё посягать, глупая баба!