Одинокие души

Дьюал Эшли

– Раздвоение личности? – недовольно спрашиваю я, чувствуя, как разговор проедает

клетки мозга.

– Нет, - саркастически отрезает Астахов. – Банальный способ поссорить братьев из-за

глупой женщины.

– Не верю твоим словам.

– Не верь.

– Это нечестно! – злюсь. – Почему мне надо расплачиваться за ошибки, которых я не

совершала?

– А кто же их совершил?

– Как кто? – оглядываюсь и прикусываю губу. – Не знаю, Леша. Не знаю! Но уж точно

не

я!

– Лия, успокойся. С чего ты вообще взяла, что это ошибки? – парень пожимает плечами и

смотрит на меня так, как он умеет: серьёзно, решительно. – Все твои прошлые действия

можно оправдать.

– Да, неужели?!

– Конечно! Ты отстаивала честь семьи, и не могла сдаться, поддавшись эмоциями. Одно из

важнейших качеств лидера – хладнокровие. – Парень выдыхает.
– У предводителя не

должно быть выбора между тем, что «хорошо», а что «плохо». У него должно быть только

слово – надо.

– И это слово погубило не одного человека, - жестко чеканю я, и протираю руками

вспотевшее лицо. – Что было дальше?

– А дальше всё пошло под откос. – Отвечает Астахов.

– И почему же? По твоим словам, всё шло просто идеально, - яд в моем голосе не

поддельный. Тяжело выдыхаю. Неприятно осознавать, каким чудовищем ты, порой,

можешь быть.

– Потому что ты тянула, хотела окончательно рассорить братьев и только потом

избавляться от Шрама. Считала, будто ничего не выйдет: мы поспешим, и потеряем всё, что успели нажить, ведь стаю просто так не сломить.

– Это правда. Их отношения, возможно, гораздо сильней, чем родственные узы.

– Тебе никто не поверил, - шепчет Леша. – Решили, будто ты просто привязалась к стае и

не хочешь покончить с ней.

– Логично, - предполагаю я, на что Астахов прожигает меня обиженным взглядом. А он не

любит это сборище…

– В нашей семье начались недовольства, предводителем вновь стал Ворон.

– Ворон?

– Это его прозвище.

– Так, и что?

– И то, что он не был таким же милосердным, как ты. Он не считал нужным придумывать

план или рассуждать над стратегией. Он просто-напросто решил избавиться от стаи, от

предателей. Началась череда несчастных случаев…

– И мы с тобой бездействовали?

– А что мы могли? – удивляется Леша. – Ты пыталась исправить ситуацию, разговаривала с

Вороном, объясняла, что он зря ввязывается в неприятности, но не смогла ничего сделать.

Парень сошел с ума. Полный злости ещё с того раза, когда ты свергнула его, он выместил

всю злость на стае, используя далеко не традиционные методы. Ты хотела придумать что-

нибудь, но не смогла, ведь тогда пришлось бы признаться Стасу, что предатель не Наташа, а мы с тобой.

– Господи. Что мы с тобой за чудовища? По нашей вине погибли люди!

– Они погибли, потому что оказались не в то время, не в том месте.

– Считаешь, это оправданием? – кричу я и рассержено смотрю на друга. – Мы причина

многих смертей, Леша, и я не думаю, что теперь нам обеспечена дорога в рай.

– Плевать на рай. Меня больше волновала твоя судьба. – Признается парень. – Ты

находилась на лезвии ножа, понимаешь? Так боялась потерять отношения с нашей семьей, и одновременно не могла наблюдать за тем, как гибнут люди. И тогда я решился на

отчаянный поступок. Я решил признаться.

– Что?! Ты? – удивленно смотрю на парня, прекрасно осознавая, что он никогда раньше не

повел бы себя подобным образом.

– Да, я собирался сказать, что я предатель, сказать, что Наташа так же мне помогала, и что

мы вдвоем с ней причина тому, что сейчас происходило. Тогда Шрам взялся бы за ум, и

смог приостановить череду смертей.

– Но это несправедливо!

– Я знал, что ты так решишь, и именно поэтому отправился к Шраму в одиночестве. В тот

день, проходило испытание на крыше. Человек обвязывал канат вокруг своей талии, и

прыгал в бездну с пятого этажа: очередная проверка на прочность нервов. – Астахов

тяжело выдыхает и задумчиво смотрит на меня.
– Стас был не в настроении. Кажется, утром он провалил экзамен в институте и поэтому сейчас не собирался идти со мной на

контакт. Но я был напорист. Сказал: мы должны поговорить, иначе ты так и не узнаешь, кто настоящий предатель в стае. Шрам заинтересовался, но поставил мне условие:

поговорим, если я пройду испытание. Отличное условие! – недовольно восклицает Леша и

нервно улыбается. – Я с детства боялся высоты, и прыгнуть с крыши для меня было

равносильно самоубийству. Что делать? Как быть? Вариантов не оставалось. Я привязал

себя к канату, увидел эту высоту, вырвал возле края, и вновь вернулся к бортику. Так

страшно мне ещё никогда не было, но я понимал, что должен положить конец всей это

череде самоубийств и смертей. Ради тебя, Лия. Я хотел прыгнуть ради тебя. Но…

– Но…? – дожидаясь продолжения, протянула я.

– Я не успел. Ты вбежала на крышу, стала орать, что я псих, и что ты не позволишь мне

спрыгнуть.

– Хоть что-то хорошее, я сделала.

– Да, но есть одно «но». Правила стаи для всех едины: ты или проходишь испытание, или

вылетаешь. Раз согласился – исполняй, а струсил – тебе здесь не место. Правда, был один