Одинокие души

Дьюал Эшли

– И что?

– Вчера ей было нехорошо. Так что наворачивать круги по залу для неё сейчас не лучшая

идея.

– О, ну да. Это ведь Карина: её ветром снесет, снегом заметет, дождем намочит…

– Перестань, - мама усмехается. – Хватит язвить. Лучше давайте сегодня устроим

девичник. Папа возвращается послезавтра из Москвы.

– И ты хочешь отметить последние дни без него?

– Я хочу просто посмотреть фильм со своими детьми, это смертельно? – она заливает

кипяток себе

в чашку и облокачивается спиной о холодильник. – Купим мороженое и

включим «Сумерки».

– Оу, мама. Какие «Сумерки»? – я недовольно закатываю глаза. – Ты что сегодня дома?

– Да. У меня выходной, и я не собираюсь провести его в одиночестве. Если не хочешь

смотреть этот фильм, найди другой. Мне все равно. Главное, просто побыть вместе.

– Не думаю, что Карина обрадуется такому предложению.

– Заодно и помиритесь, - улыбается мама. – Нельзя вечно воевать друг с другом.

– Не мне надо об этом говорить, - допиваю чай и выдыхаю. – Ладно. Приду после занятий

по русскому языку, и посмотрим что-нибудь.

– Вот и договорились. – Целую маму в лоб, и иду к выходу. – У тебя есть деньги на

автобус?

– Да.

– Позвони, когда доедешь.

Киваю, хотя прекрасно осознаю, что не стану перезванивать. Мама тоже это понимает, но

никак не может отучить себя от привычки видеть во мне семилетнего ребенка.

Естественно, в школу я опаздываю.

Учительница по литературе не хочет впускать меня в кабинет. Отчитывает, поучает, в

общем, расслабляется и получает удовольствие. Я стаю и терпеливо выслушиваю все её

причитания, хотя в мыслях представляю, как подхожу и грубо ударяю её головой о стол. О, прекрасные мысли.

После этого урока, в кабинет приходит мой классный руководитель. Она худая. Уставшая

от жизни женщина. Я вижу насколько надоело ей преподавать, вижу, как плохо и тяжело у

неё на душе. Она прекратила радоваться очередному утру в тот самый момент, когда стала

учительницей. Бедная женщина. Мне всегда было жаль тех людей, которым приходилось

делать то, что забирает любовь к жизни.

Вспоминается старая поговорка: он умер или стал учителем.

Смешно.

Скрипя зубами, классный руководитель напоминает о том, что через месяц начнутся

репетиции к выпускному. Вероника Петровна так же говорит о деньгах, которые должны

сдать родители, о сценарии к последнему звонку, и о вальсе. Девочки сразу же начинают

мысленно кричать от восторга, парни одновременно вжимаются в стулья, и я одна не

понимаю, почему люди вообще реагируют на сказанные слова. Кому какое дело до

выпускного? Неужели меня должен волновать треклятый вальс, в то время как какая-то

банда подростков желает моей смерти? Не смешите. Плевать на праздник, плевать на

шарики

и платья. Я хочу жить. Большего мне не надо.

На перемене иду в столовую и встречаю Астахова. Он грустный и уставший. Меня

начинает волновать состояние друга: слишком уж часто на нем нет лица.

– Как дела? – осторожно интересуется Леша, и мы садимся за наш столик около окна.

– Никак, - отпиваю сок, по вкусу напоминающий испорченное яблоко, и корчусь. – А у

тебя?

– Так же. Я просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке после вчерашнего.

– Все в порядке не может быть. Я узнала много интересных вещей, и теперь не думаю, что

смогу вновь посмотреть на себя в зеркало хотя бы без капли ненависти и гнетущего

разочарования. – Выдыхаю. – Забыла спросить: куда ты вчера пропал?

– О чем ты? – Астахов есть картошку и хмурится. – Куда пропал?

– Ты должен был приехать на машине, помнишь?

– А. Ну так я и приехал, но вас уже не было. Позвонил: ты не взяла трубку, видимо, была

занята. Пришлось идти на занятия по информатике.

– О да, - нервно усмехаюсь. – Я была ужасно занята процессом своего похищения.

– Лия, в свое оправдание хочу отметить, что узнал я о твоем местоположении только

спустя три часа. И помнишь, каким образом? Ты позвонила от Шрама, наплела кучу

несвязных вещей и попросила отвезти тебя домой. – Астахов выдыхает. – Я обычный

парень. Не супермен. Я не могу спасать тебя, всегда наперед знать о том, что может

случиться. Прости, конечно, что разочаровал тебя, но я тот, кто я есть.

– Я не обвиняю тебя, Леша.

– Нет, ты именно обвиняешь, - парень недовольно горбится. – Я же вижу, как ты стала

смотреть на меня с тех пор, как вновь пришла в стаю. Я не соответствую вашим идеалам: я

не свободный, не бесстрашный, не самоотверженный. Я обычный, и это тебе не нравится.

– Не говори глупостей.

– Это не глупости. – Астахов откладывает вилку и тяжело выдыхает.
– Сегодня я ехал в

школу на маршрутке: старой, массивной, дряхлой. Папа отвез мою машину на мойку,

сказал, я разучился следить за чистотой самостоятельно. Так что выбирать не пришлось. В

общем, наконец, моя остановка. Я встаю, иду к выходу, пропускаю вперед маленькую

девочку, лет десяти, и она высовывает голову как раз в тот момент, когда поломанная дверь

неожиданно начинает закрываться. Реакция к счастью у меня хорошая. Я успел выставить

вперед руку, придавил пальцами стекло, но неожиданно, - Леша усмехается. – Неожиданно

мои пальцы начали скользить. На улице холодно, в салоне тепло: образовался пар. В итоге, дверь мне не удалось задержать ни на секунду. Она ударила ту девочку по виску. Не