Одинокие люди
Шрифт:
Неожиданно снова навалилась усталость. Давали о себе знать все те дни, когда мы осторожно пробирались вперед, убегали, сражались и беспокоились.
Лошади, выбившись из сил, утомленно шли вперед. Несколько раз ловил себя на том, что засыпаю в седле, и каждый раз, вздрагивая, с испугом просыпался и оглядывался. Я был почти в отчаянии. Испанец мертв... Тампико Рокка мертв... А где Джон Джей?
Скоро стемнеет, и если мы рассчитывали добраться до границы, нам надо остановиться передохнуть. Мы-то
– Думаете, за нами есть погоня?
– спросила Дорсет.
– Не знаю, - ответил я и больше не произнес ни слова.
Солнце скрылось, и в складках холмов стали собираться тени. В вечерней тишине переговаривались куропатки, ветер шелестел пожухлыми листьями пересохших от жары кустов, с мягким стуком падали в песок копыта лошадей.
На скалах на мгновение показался и исчез одинокий койот, оставив столь же мало следов, как и апачи. Начали появляться звезды - одна, очень яркая, не мигая висела над горизонтом. Время от времени я посматривал на нее и наконец сказал:
– Это огонь. Может быть костер.
Дорсет повернула голову.
– Это не индейский костер, - сказала она.
Мы натянули поводья, я встал в стременах.
– Возможно, Хэддены.
Она взглянула на меня.
– После того, как вы с ними покончили? А что не досталось вам, доделали апачи. Вы уложили двух, это точно, может быть трех.
Может оно и так. Не считал и никогда не делал зарубки на рукоятке револьвера - удел зеленых юнцов.
– Ну что, попробуем?
– сказал я.
– Огонь ближе, чем граница. К тому же граница для апачей ничего не значит, кроме того, что к югу от нее армия их не преследует.
– Можно разведать - отозвалась Дорсет. Она тронула лошадь и направилась к костру.
Желтое небо поблекло и стало серым, а потом темно-вельветовым. Еще на расстоянии я обратил внимание, что это армейский лагерь - три больших костра были расположены в линию. Какое-нибудь кавалерийское подразделение человек в сорок. Мы осадили лошадей, и я окрикнул солдат.
– Эй, в лагере! Можно подъехать? Со мной женщина и ребенок.
Тишина...
Она длилась долго - наверное кто-то пытался разглядеть нас в бинокль, хотя было довольно темно.
– Ладно, - раздался ответ, - подъезжайте. Только осторожно.
Я узнал голос. Это был капитан Льюистон. Рядом с ним стоял лейтенант Джек Дэвис.
Льюистон перевел взгляд с меня на Дорсет Бинни и коснулся полей шляпы.
– Как дела, мэм? Мы за вас волновались.
– Со мной все нормально. Благодаря мистеру Сакетту.
– Вы не встретили других детей, капитан?
– спросил я.
– Гарри Брука и детишек Крида?
– Они здесь, в безопасности. Поэтому-то мы вас ждали.
Мы ввели лошадей в лагерь и спешились. Ощутив под ногами твердую землю, я пошатнулся, и Льюистон меня поддержал.
– Знаете, приятель, вам лучше сесть.
– Надо позаботиться о лошадях, капитан. Вы займитесь леди и ребенком, а я...
– Нет.
– Неожиданно строго прозвучал голос Льюистона.
– Капрал, возьмите коня этого человека и проследите, чтобы за ним позаботились, как о моем. О другом тоже.
– Он повернулся ко мне.
– Жаль, но должен сообщить вам, Сакетт, что вы арестованы.
Я непонимающе уставился на него.
– За то, что я перешел границу? Капитан, Лаура Сакетт сказала, что апачи похитили ее сына.
– У нее нет сына!
– бесцеремонно встрял Дэвис.
– Вы нагло...
– Лейтенант!
– резко оборвал его Льюистон.
Дэвис покраснел.
– Вот что я вам скажу, капитан: этот человек...
– Молчать! Лейтенант Дэвис, проверьте посты. Все, что мистеру Сакетту нужно узнать, он узнает от меня.
Дэвис повернулся кругом и гордо удалился.
– Простите его, Сакетт. Он молод и, боюсь, увлечен Лаурой Сакетт. Он очень гордый молодой человек и считает, что должен защитить ее честь.
– Пусть защищает, капитан, но держите его подальше от меня. Он новичок в наших краях, и я не стал бы в него стрелять, однако если бы он произнес, что хотел, то недосчитался бы нескольких зубов.
– Никаких драк. Вы, кажется, забыли, Сакетт, что находитесь под арестом.
Не ответив, я отошел к костру и сел. Рядом лежали мои седельные сумки. Я покопался, вынул кружку и налил себе кофе.
– Ладно, капитан, - сказал я, - выкладывайте. За что меня арестовали?
– За убийство. За убийство Билли Хиггинса.
– Хиггинса?
– Мы нашли его труп на дороге в Юму. Его застрелили в голову.
– Между прочим, его ранили апачи, потом стали закидывать горящими щепками.
– Но вы убили его.
– Да, убил.
Вокруг костра собрались люди, и я, не опуская ничего, рассказал Льюистону все, что случилось в тот день. Кое-что он уже знал из нашего разговора в "Мухобойке", когда он предупредил меня о Катенни.
– Он умолял прикончить его. На его месте я бы тоже мечтал о смерти.
– Возможно.
– Льюистон не отводил от меня жесткого взгляда.
– Сакетт, разве неправда, что в течение многих лет ваша семья вела кровную вражду с семьей Хиггинсов? Что вы охотились друг за другом и убивали без предупреждения?
– Когда это было...
– протянул я.
– Во всяком случае, я не был дома с того дня, как началась война. Что же касается Хиггинса, я об этом даже не думал. Да и думать давным давно причин не было.