Одинокий голубь
Шрифт:
Лорена пыталась отключиться, когда он вел такие разговоры. Она умела молчать, теперь она училась не слышать. Иногда ей казалось, что она вот-вот научится умирать. Ей этого так хотелось, и она представляла себе, как они разозлятся, когда однажды утром обнаружится, что она умерла, и они уже не могут использовать ее.
Но ничего не получалось. Она воображала себя мертвой, но не умирала, как и не пыталась убежать. Она не имела понятия, где находится, потому что вокруг, насколько мог видеть глаз, расстилались равни ны, пустые и голые. У них лошади, они сразу поймают ее и сделают с ней что-нибудь или отдадут индейцам. Мартышка Джон ей также грозил тем, что сделают с ней индейцы, если им представится случай.
Синий Селезень то появлялся, то снова исчезал. Иногда он оставался в лагере, где постоянно точил свой нож. В другие дни он уезжал. Иногда кайова уезжали с ним вместе, в другие дни они сидели в лагере и бездельничали. Мартышка Джон ругал их, но они не обращали на него внимания. Они смеялись над стариком и смотрели на него тем же взглядом, что и на Лорену. Ведь не только над женщинами они умели из деваться.
Однажды индейцы нашли охромевшую корову, которую бросило стадо. У коровы треснуло копыто, и она едва передвигалась на трех ногах. Индейцы пригнали ее в лагерь, подталкивая своими копьями. Затем один ударил ее топором по голове, и корова упала замертво. Другой вспорол ей живот и принялся вытаскивать киш ки. Они отрезали куски белых кишок, выдавливали оттуда содержимое и жадно ели его. "Вот это он обещал сделать со мной, — подумала Лорена. — Вытащить мои кишки, как у этой коровы".
— Ты только посмотри на этих чертовых кишкожралов, — сказал Песья Морда. — Да будь я проклят, чтобы я ел их сырьем.
— Еще как съешь, если проголодаешься, — заметил Мартышка Джон.
— Какие же они голодные, когда у них целая корова? — справедливо возразил Песья Морда.
Лорена понимала, что если она и может на кого надеяться, то только на Песью Морду. Он был груб и с приветом, но не такой жестокий, как старик. Он мог стукнуть ее разок, если она разочаровывала его, но он не бил ее горящими палками и не пинал в живот, как старик. Иногда она ловила на себе его вполне дружелюбный взгляд. Постепенно ему все больше не нравилось, когда Мартышка Джон делал ей больно или вообще касался ее. Он следил за тем, что говорил, потому что старик отличался вспыльчивостью, но, когда Мартышка Джон приставал к ней, Песья Морда не находил себе места и часто, взяв ружье, уходил из лагеря. Мартышка Джон не обращал на него внимания, он обращался с ней одинаково грубо вне зависимости от того, был кто в лагере или нет.
Однажды Синий Селезень, вернувшись из своего таинственного путешествия, привез с собой виски, которым щедро поделился и с белыми, и с индейцами. Он и сам пил с ними, но умеренно, тогда как через час Мартышка Джон, Песья Морда и индейцы были пьяны в стельку. Несмотря на жаркую ночь, они развели огромный костер и уселись вокруг него, передавая друг другу бутылку.
Лорена начала пугаться. Синий Селезень даже не взглянул на нее, но она чувствовала, что что-то должно случиться. Он привез несколько бутылок, и не успевала опорожниться одна, как он доставал другую. Мартышка Джон пил особенно неаккуратно. Виски текло по его подбородку и грязной бороде. Один раз он встал и помочился, даже не отвернувшись.
— Чего ты не отойдешь? — возмутился Песья Морда. — Я не хочу сидеть в твоем ссанье.
Старик продолжал мочиться в основном в костер, но часть мочи попала на землю рядом с Песьей Мордой.
— Я могу, но не отойду, — заявил Мартышка Джон. —
Синий Селезень разложил около костра одеяло и принялся бросать на нем кости. Индейцы немедленно оживились. Ермоук схватил кости и сделал несколько попыток. Потом все остальные по очереди, но Мартышка Джон посмеялся над их усилиями.
— Эти кишкожралы даже кости бросать не умеют, — сказал он.
— Ты лучше затихни, — посоветовал Синий Селезень. — Ермоук с удовольствием зажарит твою печенку.
— Пусть только попробует, и я прострелю в нем такую дыру, руку просунуть сможешь, — пригрозил Мартышка Джон.
— Давайте поиграем, — предложил Синий Селезень. — Давненько я не играл.
— На что играем? — спросил Песья Морда. — У меня есть только ружье, без которого мне не обойтись, да лошади.
— Тогда поставь лошадей, — сказал Синий Селе зень. — Может, ты и выиграешь.
Песья Морда покачал головой.
— Я, может, мало что понимаю, — проговорил он, — но достаточно, чтобы не играть на этих чертовых лошадей. От этой реки Канейдиан пешком никуда не дойдешь.
И все же через час он проиграл своих лошадей Синему Селезню. Мартышка Джон проиграл своих сразу же. Они и глазом моргнуть не успели, как Синий Селезень выиграл всех их лошадей, хотя он, как и почти все индейцы, был так пьян, что не соображал, что происходит.
У Синего Селезня было тяжелое, квадратное лицо. Он продолжал трясти зажатыми в кулак костями. Иногда он накручивал на палец прядь своих волос, как могла бы сделать девушка. Лорена подумала, что, может, она успеет схватить ружье и застрелить его, поскольку мужики побросали ружья где попало. Но ружье не сработало, когда она хотела застрелить Тинкерсли, и, если она попытается выстрелить в Синего Селезня и не убьет его, ей придет конец. Ей и так придет конец, хоть ей и казалось, что мужчины боятся и ненавидят его не меньше, чем она. Даже Мартышка Джон вел себя с ним осторожно. Вдруг они обрадуются, если она его прикончит? Но Лорена не сделала попытки. Она так боялась, что хотела его убить, но тот же самый страx удержал ее.
— Ну вот, — заметил Синий Селезень, — теперь я выиграл весь скот. Вернее, большую часть.
— Ничего себе часть, черт возьми, да ты все выиграл возмутился Мартышка Джон. — Мы теперь на этой проклятой реке застряли.
— Я не ныиграл бабу, — сказал Синий Селезень.
— Баба не скот, — заметил Песья Морда. Эта — скот, — возразил Синий Селезень. — Я много раз покупал и продавал получше животных, чем она.
— Ну так она наша, — отрезал Мартышка Джон.
— Она только наполовину твоя, — напомнил ему Синий Селезень. — Второй половиной владеют Ермоук и его ребята.
— Мы собирались ее у них выкупить, — сообщил Песья Морда. Синий Селезень хрипло рассмеялся.
— К тому времени, как вы наскребете денег, и покупать уже будет нечего. Вам лучше купить козу.
— Не хочу никакой козы, черт побери, — заявил Песья Морда. Ему не нравился весь этот разговор.
— Давайте еще поиграем, — предложил Синий Селезень, тряся костями перед носом Ермоука. — Ставлю на твою половину в бабе. Если ты выиграешь, верну тебе лошадей.
Ермоук покачал головой, бросив взгляд на Лорену поверх костра.
— Нет, — отказался он. — Нам нужна женщина.
— Да ладно, давай сыграем, — настаивал Синий Селезень с угрозой в голосе. Все индейцы взглянули на него. Белые мужчины молчали.
Индейцы начали спорить друг с другом. Лорена не понимала их языка, но и так было ясно, что одни хотят играть, а другие — нет. Они хотели получить обратно лошадей. Ермоук в конце концов передумал, хотя и продолжал посматривать на нее поверх костра. Создавалось впечатление, что он хочет сказать ей, будто у него есть свои собственные планы на нее, вне зависи мости от исхода игры.