Одинокий некромант желает познакомиться
Шрифт:
Раздался далекий удар колокола. И Ольга вздохнула:
— Пора возвращаться. Матушка терпеть не может, когда кто-то к чаю опаздывает. Надеюсь, чай вы любите. Хоть какое-то… удовольствие.
Глава 28
Глава 28
…эту женщину и вправду было сложно забыть, пусть и единственная встреча их состоялась, когда самому Глебу едва исполнилось шестнадцать.
Он почти решился на побег.
Он…
Ждал.
Чего? Как знать. Он раз за разом находил поводы, чтобы задержаться еще на день. Ведь день — это немного…
…гости.
Старый
Тот вечер был по-своему хорош. Глебу даже показалось, что он ненадолго вернулся в прошлое, в котором и остались все тихие семейные вечера.
Ужин.
Разговоры ни о чем.
Шутки и смех.
Драгоценности на шее матушки. Сестры, которые спешили показать себя перед гостьей. А она, невероятно привлекательная, мила и дружелюбна. Она слушает детские рассказы и улыбается. И что-то говорит сама… и…
— Хочешь, — шепотом поинтересовалась тварь. — Мы убьем ее муженька? Редкостное ничтожество. А ее оставим здесь? Я готов отдать тебе право первой ночи, но потом…
— Нет.
— Смотри. Думаешь, ей и вправду так уж интересны эти бабские благоглупости? Она всего-навсего проявляет вежливость. Маска, — холодные пальцы отца коснулись шеи. — Все они носят маски. Разве не хочется содрать ее? Посмотреть, какова она на самом деле? Заставить кричать… по-настоящему кричать…
Княжна — тогда еще княжна, вряд ли она была сильно старше сестер, но при том разительно отличалась от них, а чем, Глеб так и не понял — рассмеялась, и веер в ее руках затанцевал.
Бледных щек коснулся румянец.
— Та еще сука… вывернулась, нашла себе муженька… идиот. Кому нужна порченая девка? Надеется, она оценит его благородство, только зря. Такие твари только и способны ценить, что силу…
— Тебе виднее.
Боль пронзила сердце.
— Не зарывайся, щенок.
— Если они пропадут…
— Кое-кто вздохнет с немалым облегчением. Я знаю, кого можно трогать, поверь…
До утра Глеб маялся бессонницей, что, впрочем, было вполне себе обычно. Он разрывался между желанием рассказать и пониманием, что ему просто-напросто не поверят.
Как и в прошлый раз.
В позапрошлый.
Всякий раз это стоило боли. И больно было не только Глебу.
Именно тогда он решился. Он покинул дом спустя сутки, чтобы убраться к границе, надеясь лишь, что успеет, что тварь будет слишком занята гостями, чтобы преследовать наглого мальчишку. Повезло. Успел.
— Вы изменились, — тихо сказала Евгения.
— А вы — ничуть.
— Льстите…
— Вам сложно польстить.
Ее смех мягок, а пальцы касаются щеки.
— Вы рано поседели… я слышала, что произошло. И мне жаль. Мне действительно жаль. Вам вряд ли приятна эта тема, но… ваш отец уже тогда изрядно меня напугал.
— Это он умел.
— Если бы я знала, я бы… я говорила папе, что с ним что-то не то, определенно, не то, но… меня не послушали.
— Знакомо.
Тень печали на совершенном лице. И легчайший вздох.
— Простите, если разбудила в вас неприятные воспоминания.
Неприятные воспоминания имели обыкновение просыпаться сами. Но Глеб промолчал.
— Что вы здесь делаете? — графиня позволила проводить себя к креслу. — Признаюсь, удивлена… или вас тоже пригласили поучаствовать в этом маленьком
— Простите?
— Значит, нет… хотя… конечно, мне следовало бы догадаться, — ей безумно шла улыбка. — Это вы тот несносный некромант, чье присутствие рискует разрушить весь план.
— Какой план?
— Деньги. Дело исключительно в них. Как ни печально это осознавать, но времена, когда людям благородным не пристало было думать о подобной низости, ушли. И теперь даже в высшем свете все так или иначе сводится к деньгам. Из этого города выйдет вполне приличный курорт, — Евгения поглаживала одной рукой другую. Пальцы ее были тонкими и длинными, ногти — аккуратными, и Глеб не мог сказать с уверенностью, сияли ли они благодаря лаку, либо же сами по себе. — Население Империи растет. Богатеет. Что, наверное, хорошо, потому как я еще помню те времена, когда только и разговоров было, что об очередном голодном бунте… хоть с чем-то он справился.
Евгения умела держаться так, что хотелось смотреть, любоваться ею, безусловно, совершенной, достойной стать произведением искусства.
Но почему в коридоре не было ее портрета?
Или еще не время?
Или неудачный брак закрыл ей путь ко дворцу, а старый Ильичевский так и не простил дочь, неуместной любовью испортившую планы?
— Чем более состоятельны люди, тем больше они хотят тратить, в том числе и на отдых. Хороший отдых в хорошем месте. Конечно, коронные курорты им будут не по карману, но если предложить нечто похожее… внешне. Вы ведь знаете, что мещанам не дано разобраться в некоторых нюансах, но в целом… проект перспективен. И вложений многих не требует. Я приобрела этот особняк… еще не знаю, останусь здесь или вернусь в родовое имение, однако через пару лет земля изрядно вырастет в стоимости. Вам стоит поговорить с градоправителем.
— Всенепременно.
— Полагаю, он предложит вам неплохие отступные за вашу школу. Соглашайтесь.
— Почему?
Евгения пожала плечами и жест этот получился чересчур уж человеческим, почти разрушившим ее великолепие.
— Потому, что вам нет разницы, где обустраиваться. Отправьтесь в соседний город.
— А вы?
— Там порт. И пара рыбных заводов, которые вряд ли согласятся снести ради будущего курорта. Представляете, какая там вонь стоит?
Глеб представлял. И стало быть, отдыху вонь помешает, а вот учебе будущих темных — ничуть. И конечно, в этом есть толика здравого смысла, но… стало обидно.
По-детски так обидно.
Иррационально.
— Не стоит, — Евгения покачала головой. — Вы сами понимаете, что я права. Да и… слишком многие люди заинтересованы в этом деле. Более того, для некоторых, кому свойственно чрезмерно увлекаться, это вопрос выживания.
— Я учту.
Стоит предупредить Мирослава, который определенно впадет в немилость, связавшись с ними. И Земляного, чтобы вел себя аккуратней.
— Хорошо. Хотя… я знаю, что темные порой отвратительно упрямы. Папа говорил, что это черта характера, свойство силы, но как понимаю, не только темной, — Евгения указала на второе кресло. — Присаживайтесь. Ваша спутница тоже проявила просто-таки раздражающее упорство. Ей не единожды предлагали продать дом. Убедите согласиться. Цена весьма неплоха. Не поймите превратно, но именно на этой улице не хотелось бы видеть посторонних.