Одинокий орк: Странствия орка; Возвращение магри. Дилогия
Шрифт:
Настоящая война обошла его стороной: будучи самым младшим из братьев, Брехт не сражался на Радужном Архипелаге. Но все три его старших брата отправились воевать, и ни один не вернулся. Брехт был от многого избавлен и сейчас, впервые увидев эльфов, погибших не в бою, даже помотал головой, отгоняя страшное видение. А потом взмахнул мечом, перерубая веревки и позволяя повешенным упасть на землю, — ему показалось, что двое еще подают признаки жизни. Однако проверять это времени не было — женские крики стремительно слабели. Еще немного — и будет поздно.
Пинком распахнув входную дверь, он чуть не наступил на девушку-эльфийку, скорчившуюся на полу и напрасно пытающуюся натянуть
— Где они? — Схватив девушку за плечи, он несильно встряхнул ее.
— Т-там. — Несчастная мотнула головой в глубь помещения. — Моя госпожа… моя бедная госпожа…
Крики между тем сменились стонами — так стонет раненое животное, не в силах больше терпеть мучения.
— Смотри. — Брехт дернул девушку за руку, заставив выглянуть во двор на лежащие на земле три тела, — позаботься о них!
И мигом вскочил, устремляясь на звуки.
У подножия широкой лестницы распластался орк в грязном мундире, убитый ударом в живот. Перепрыгнув через него, Брехт успел порадоваться, что на его клинке не будет, но крайней мере, крови этого сородича, а также подумал, что его соратники будут жестоко мстить убийце, срывая злость.
В три прыжка поднявшись по лестнице в холл, откуда начиналась внутренняя галерея и расходились в стороны коридоры, ведущие в покои замка, он понял, что поспел вовремя. Прямо на полу четверо орков насиловали женщину. Двое держали эльфийку за руки, третий был занят «делом», четвертый напряженно ждал.
Он-то первым и заметил новичка.
— Становись в очередь! — воскликнул он. — Будешь после… — И удивленно захрипел, когда Брехт выбросил вперед руку с талгатом, насаживая соплеменника на лезвие.
Державшие пленницу орки удивленно вскинулись, их третий соратник был слишком занят, чтобы хотя бы обернуться, да так и умер, лишившись головы. Эльфийка вскрикнула, когда труп рухнул на нее, дергаясь и обливаясь кровью, а в следующий миг ее руки оказались свободными — орки бросились в бой. Сражаться против сородичей, защищая иноплеменников, — для молодого орка это было суровым испытанием. Возможно, эти парни были однополчанами его погибших братьев. Возможно, и его старшие братья вели себя точно так же в захваченных замках, и никто их за это не осуждал. Возможно, сложись обстоятельства по-другому, Брехт сейчас был бы одним из этих мародеров, но… что случилось, то случилось. Через пару минут два трупа пополнили число убитых, повалившись на залитый кровью пол.
Только после этого Брехт посмотрел на спасенную. Он успел вдоволь наглядеться на светловолосых и сразу понял, что она далеко не девочка. Та девчонка, которую он нашел в лесу вместе с подростком, вполне могла быть ее дочерью. И взгляд, которым одарила его приподнявшаяся на локте эльфийка, был взглядом много повидавшей женщины, умеющей понимать и прощать, а также принимать решения. Лежащий в отдалении меч подсказал ему яснее слов, что именно эта женщина и убила пятого мародера.
Он подошел, протянул руку, чтобы помочь ей встать, но эльфийка вдруг одарила его странным взглядом из-под ресниц и откинулась назад. Она так и не попыталась прикрыться, и Брехт внезапно понял: женщина действительно умела принимать решения и сейчас мгновенно сообразила «отблагодарить» спасителя единственным доступным ей способом. Или отвлечь от запертой двери, за которой — он шевельнул ноздрями, втягивая запахи, — кто-то был. Кто-то, кого эта женщина готова защищать ценой своей жизни и чести.
Обнаженная женская плоть выглядела ужасно соблазнительно.
— Этого не нужно, — буркнул он. — Позаботься об остальных… леди.
И, повернувшись, направился прочь. Вышел на крыльцо и сел, утвердив талгат между колен и уперев его в землю.
Замок оживал. Откуда-то выползло несколько альфаров — в основном женщины и подростки. Еще одна эльфийка с окаменевшим от пережитого лицом и свежим синяком на скуле изо всех сил пыталась привести в чувство повешенных. Один альфар действительно пришел в себя, но другой его соплеменник и эльф не подавали признаков жизни. Эльфийке помогали две девушки: та, которую молодой орк нашел на пороге, и другая, незнакомая. Руки у помощниц так тряслись, что толку от них не было никакого.
— Безнадежно, — сказал Брехт, наблюдая за ее действиями.
Эльфийка смерила его злым взглядом через плечо, словно это он самолично предавал ее соплеменников позорной казни. Ее волосы были острижены до лопаток и повязаны платком.
— Не тебе судить, темноволосый!
Брехт только фыркнул и отвернулся. Этой женщине не понять, что он только что сделал.
С опушки вернулись те подростки и альфара с малышами. Переменившись в лице, мальчишка кинулся мертвому эльфу на грудь и заплакал. Эльф-подросток нерешительно топтался рядом, как чужой.
Внезапно кто-то тронул Брехта за плечо. Нет, подкрасться к оркам практически невозможно — они отлично чуют запахи и обладают острым слухом. Но Брехт настолько не ждал угрозы, что вздрогнул от легкого прикосновения. Вскинув глаза, он увидел ту самую женщину. Она уже сменила разорванное платье на мужскую одежду, подвесив к поясу меч.
— Воин, — бесцветным, но твердым голосом промолвила она, — нам нужна твоя помощь. Эти тела… там… они слишком тяжелы. Ты мог бы отнести их в лес и закопать? О своих мы позаботимся сами, но эти…
Брехт вздохнул и поднялся. Что ж, все правильно. Кому еще хоронить убитых, как не их убийце?
В холле ничего не изменилось, разве что двери в запертую комнату теперь были распахнуты, открывая тех, кого защищала леди: под охраной женщины и двух подростков толпились семеро детей разного возраста. Трое из них были явными полукровками двух-трех лет от роду.
— Мама! — Девочка рванулась к эльфийке, но та покачала головой — мол, пока оставайся на месте.
Старший из детей, мальчик, смотрел на орка с неприязнью будущего мстителя, но заметно побледнел, когда Брехт смерил его нарочитым оценивающим взглядом мясника. Осадив мальчишку, он вскинул одного из убитых на плечо и поволок вниз.
С работой он покончил часа через три, когда в лесной чаще уже сгустились вечерние тени и ощутимо похолодало. Ветер натянул облака, готовые пролиться осенним занудным дождем. Братская могила получилась приземистым, чуть вытянутым курганом, кое-как — мешали деревья — ориентированным с запада на восток. Обычай требовал провести первую ночь на краю свежей могилы, но Брехт слишком устал, чтобы вынести еще и ночное бдение. До полуночи он, может быть, и дотянет, а потом непременно свалится. Да и что он будет делать, если духи убитых напоследок решат чуть-чуть «пошалить»? Дома шаман непременно защитил бы его душу каким-нибудь амулетом, но здесь и сейчас его взять неоткуда. И Брехт ограничился тем, что трижды очертил могилу кончиком талгата, двигаясь строго задом наперед, а потом еще какое-то время плутал по окрестностям, сбивая души покойников со следа и распевая специальную «похоронную» песню.