Одинокое ранчо (сборник)
Шрифт:
– Да, ты прав, Гаррис, – задумчиво проговорил Ортон. – Я вот хоть и травленный волк, а этого не сообразил. Конечно, без лошадей нам не обойтись. Но постойте, – продолжал он, хлопнув себя рукой по лбу, – я сейчас кое-что вспомнил: это поможет нам выйти из затруднения. Недалеко отсюда есть тропинка. По ней мы совершенно незамеченными можем проехать вплоть до тех скал, на которые нам следует подняться. Сколько бы ни выслал Желтый вождь разведчиков, они все-таки не заметят нас, если мы направимся этим путем. Только он идет в обход, и нам придется ехать часа два.
– Это ничего не значит, лишь бы нам иметь уверенность в успехе, – заметил Гаррис.
– Ну, так едем. Указывайте дорогу, Элайджа! – вскричал молодой ирландец, едва помня себя от страшного нетерпения и боязни опоздать на выручку своей возлюбленной.
Ортон свернул в сторону и направился вдоль горной цепи, где раскинулся густой лес. Спутники последовали за ним, зорко осматриваясь по сторонам глазами опытных охотников. Один Нед стремился вперед, не обращая ни на что внимания, всецело углубленный в свои горькие размышления.
Въехав в лес, отряд стал пробираться между густо росшими массивными деревьями по едва заметной тропинке, очевидно, проложенной какими-нибудь крупными животными.
Было пять часов дня, когда охотники добрались до подножия тех утесов, между которыми находилась лощина, выбранная Желтым вождем для стоянок во время своих походов.
Привязав всех лошадей внизу к деревьям, Ортон и его спутники молча, соблюдая осторожность, стали взбираться на один из самых крутых утесов, цепляясь руками за острые выступы и мелкую поросль.
Ортон и его спутники молча, соблюдая осторожность, стали взбираться на один из самых крутых утесов
Глава 13. Открытие
Появление Желтого вождя в его настоящем обличье на всех пленников произвело неодинаковое впечатление. Больше всего были поражены этим превращением те, которые раньше его не знали.
Блонт Блэкаддер, его сестра и Снайвли уже догадывались, что знаменитый Желтый вождь и Синий Дик, таким таинственным образом исчезнувший пять лет тому назад с плантации эсквайра Блэкаддера, есть одно и то же лицо. Когда это предположение подтвердилось, они поняли, что теперь окончательно погибли, очутившись во власти именно этого человека.
То же самое можно сказать и о тех неграх, которые находились на плантации Блэкаддера в тот роковой день, когда их молодой господин приказал положить под насос Синего Дика. Ведь они ненавидели мулата, пользовавшегося особым расположением старого эсквайра, а потому очень заносчивого, требовательного и жестокого к своим товарищам-невольникам, и не могли скрыть своей радости, когда он, по приказанию молодого массы, был сравнен с ними, унижен и подвергнут жестокому наказанию.
Теперь, видя, как он отомстил Блонту Блэкаддеру, эти негры почувствовали страшный трепет при мысли, что и они могут быть подвергнуты той же ужасной пытке.
Особенно трепетал негр-силач, который так усердно работал тяжелым рычагом насоса в день наказания Синего Дика. Он вполне основательно предположил, что Синий Дик припомнит это и отплатит ему за его усердие.
Показав пленникам свое настоящее лицо, Желтый вождь приказал отнести под водопад Снайвли и вкатить ему тоже «двойную порцию». Злополучный англичанин едва перенес пытку, которая была для него еще мучительнее, чем для Блонта, так как хлеставший поток ледяной воды страшно разбередил его рану на щеке, и она сильно раздулась и посинела. На бывшего надсмотрщика нельзя было смотреть без содрогания, до того ужасно стало его изуродованное лицо.
После Снайвли пришла очередь и силача-негра. Несмотря на толщину своего черепа, этот несчастный чернокожий испускал страшный вой от боли не только во время самой пытки, но и долгое время после нее.
Желтый вождь никого не забыл из тех, кто пять лет тому назад так радовались его унижению и наслаждались его страданиями; он всем им щедро отплатил «двойной порцией».
Подходя в сопровождении двух своих приближенных, Вабоги и того воина, который ему прислуживал, Синий Дик указывал на виновных, и их одного за другим клали под водопад.
Он оставил в покое только тех негров, которых не знал.
Пока происходила пытка водой, шайены ни на минуту не отходили от водопада, чувствуя неизъяснимое наслаждение при виде мук пытаемых. Против обыкновения индейцев, всегда сохраняющих невозмутимую серьезность при каких бы то ни было обстоятельствах, эти воины хохотали, как дети во время балаганных представлений, передразнивали корчи, стоны и крики несчастных жертв, прыгали и кривлялись от восторга.
Никогда еще мулат, ставший во главе индейцев благодаря своему уму, смелости и безграничной ненависти к бледнолицым, не казался шайенам таким достойным уважения и удивления, как в этот раз. Ни один из их прежних вождей не доставлял им такого интересного зрелища, как это; оно вполне соответствовало их жестоким нравам и удовлетворяло их ненасытную ненависть к белым.
Если пожилые индейцы и старались свято сохранять заключенные ими с белыми мирные договоры, то молодые никогда не упускали случая втихомолку, тайком от старших, мстить бледнолицым за захват земель своих предков.
Желтый вождь приобрел такую власть над шайенами не только благодаря описанным выше качествам и женитьбе на дочери их главного шамана – это тоже много значило, – но и тем, что то и дело предпринимал с ними смелые экспедиции против белых.
Сначала, когда пытали Блонда Блэкаддера, воины Желтого вождя думали, что это не более как особенная забава над белыми, придуманная вождем для развлечения своих сподвижников, но потом по крикам и судорожным движениям жертв поняли, что это его месть, и пришли в еще больший восторг.
Когда кого-нибудь уносили из-под водопада, воины плясали вокруг него с дикими возгласами и радостными завываниями. С каждой новой жертвой их возбуждение и энтузиазм все возрастали и возрастали.
Нужно сказать, что пытка водой хотя и очень мучительна, но убивает только после нескольких повторов, поэтому она нравилась шайенам и тем, что обещала неоднократное наслаждение.
Оставив пока в стороне белых пленниц, желтый вождь указал палачам на несколько старых негритянок, которые пять лет тому назад тоже оскорбили его своим злорадством и насмешками.