Одиссея Талбота

Демилль Нельсон

– Рот!

Карл вздрогнул.

– Да-да… У меня блины, икра, сметана. Открой заднюю дверку.

Бунин подал знак охранникам, и они подошли к фургону.

В грузовом отделении машины, прямо за Ротом, скорчившись, сидел Марк Пемброук. Его левое плечо упиралось в боковую дверь, закрытую изнутри. В правой руке Пемброук держал пистолет, и его дуло было направлено Роту в затылок. На полу под брезентом угадывались очертания коробок и ящиков. Там же распластались два человека из команды Марка, Саттер и Левелин, а также Энн Кимберли.

Задняя

дверь фургона открылась, и охранники стали забирать термосы с едой. Один из них начал шарить по полу. Пемброук осторожно оглянулся и понял, что в какой-то момент рука русского находилась в нескольких дюймах от того места, где были спрятаны люди. Марк бросил взгляд на Рота и понял, что тот следит за ним и русским, глядя в зеркало заднего вида. «Если он предаст, – подумал Пемброук, – то сделает это сейчас». Но Рот, судя по всему, был едва жив от страха.

Дверь захлопнулась, и Марк услышал, как удаляются шаги охранника.

– Подожди здесь. Мне нужно позвонить и узнать, готовы ли тебя принять так рано, – сказал Бунин Роту.

– Пора, – прошептал Пемброук.

Саттер, Левелин и Энн Кимберли отбросили брезент. Марк рывком распахнул заднюю дверь. Через секунду все четверо были на дорожке. Трое, пригнувшись, обежали фургон и бросились к дежурке, один остался возле машины.

Русские охранники, которые разобрали термосы и медленно брели с ними к домику, с изумлением обернулись. Молодой парень в дежурке поднялся из-за стола. Бунин, находившийся в комнате, стоял у настенного телефона с трубкой в руке. Он тоже обернулся, его глаза расширились, а правая рука потянулась за борт пиджака под мышку.

– Не двигаться! – крикнула по-русски Энн.

Пемброук дал короткую очередь из своей М-16 с глушителем. Пули вонзились в Бунина и отбросили его к стене. По инерции он подался вперед, сделал шаг и упал к ногам молодого русского, стоявшего с поднятыми вверх руками. Оба охранника тоже торопливо подняли руки, побросав термосы на пол. Крышки соскочили и содержимое – блины, икра, сметана – вывалилось на паркет. Бунин, казалось, с удивлением уставился на это месиво широко открытыми глазами. Ярко-красная кровь собралась лужицей вокруг его головы.

Энн подала несколько резких команд. Вскоре трое русских уже лежали связанными в крошечной задней комнате. Рты им заткнули кляпами. Саттер стоял возле фургона, не спуская глаз с Рота. Левелин пытался нащупать у Бунина пульс. Бунин был мертв.

Пемброук открыл ящик стола и достал оттуда регистрационную книгу. Все трое быстро вернулись к фургону.

– Отличная работа, Карл. Думаю, шнапс тебе помог. Включай фары. Вперед! – приказал Роту Пемброук.

Рот трясущимися руками врубил передачу. Энн опустилась на колени около Пемброука, включила миниатюрный фонарик и стала быстро просматривать записи в книге.

– Через каждые тридцать-сорок минут дежурка докладывала об обстановке. Последний раз Бунин сделал это десять

минут назад, так что их хватятся где-то через полчаса.

Фургон двигался по извилистой гравиевой дорожке. Саттер смотрел назад, в окно задней двери, Левелин напряженно всматривался вперед сквозь лобовое стекло. Энн продолжала листать книгу.

– Питер Торп вошел сюда два часа назад, – взволнованно сказала она. – Он все еще там.

– Приказ Андрова, – продолжала зачитывать Энн, – задержать Карла и Мэгги Рот, когда они приедут.

Она подмигнула Марку, тот повернулся к Роту:

– Слышал?

Карл не ответил. Энн перевернула страницу.

– Вот черт… Старший дежурный по охране регулярно проверяет положение дел в дежурке и около ворот. Последний раз он был там около часа назад. Значит, может опять появиться в любую минуту…

Вдруг Рот слабо вскрикнул. Они увидели, как свет мощной фары выхватил из темноты деревья, растущие вдоль дороги.

– Поезжай вперед! – рявкнул Роту Пемброук. – Футов через десять остановись.

Марк, Саттер и Левелин пригнулись, спрятавшись за передними сиденьями. Мощная фара осветила салон фургона. Марк ткнул дулом пистолета в затылок Роту.

– Что это такое?

– Старший дежурный, – заплетающимся языком выговорил Рот. – Он ездит в открытой трехколесной «ламбретте» – это такая легкая машина – с водителем.

– Не уступай ему дорогу! – прошипел Марк.

Рот направил фургон на середину узкой дороги и остановился. «Ламбретта» тоже встала. Водитель что-то прокричал по-русски. Энн шепотом перевела:

– Он хочет узнать, какого черта Рот вытворяет.

– Медленно подай назад и пропусти его справа, – велел Марк Роту.

Карл включил заднюю передачу и сдал назад. Водитель «ламбретты» взял влево и направился в узкое пространство между фургоном и бордюрным камнем. Как только трехколеска поравнялась с правой дверью фургона (она не открывалась наружу, а отодвигалась), Марк резко отодвинул ее. Заслышав необычный звук, русские повернулись. В ту же секунду две автоматические винтовки, Пемброука и Левелина, издали короткие хлопки. Водитель вскрикнул, ударом пули его выбросило с сиденья на дорогу. Он так и остался лежать. Дежурный офицер скатился с сиденья, со стоном поднялся и, прижимая руку к груди, пошатываясь, сделал несколько шагов, но сразу же споткнулся и рухнул на землю.

Пемброук и Левелин выпрыгнули из фургона, подошли к русским и выстрелами в голову добили их.

Тела оттащили к зарослям деревьев. Туда же откатили и «ламбретту». После этого они вернулись в фургон.

– Давай!

Рот нажал на газ, и машина зашуршала по гравию.

– Я думаю, мы не имели права их пропустить, – прервала молчание Энн.

Пемброук внимательно посмотрел на нее.

– Конечно, ведь они направлялись прямо в дежурку у ворот.

– А нельзя было их только задержать? – задумчиво проговорила Энн.