Одиссея Талбота
Шрифт:
– Извините за неудобную кушетку.
– А какие у нас были варианты? – Он потянулся.
– Ну… На кушетке могла спать я.
– Тут еле хватило места для меня одного.
– Не делайте вид, что вы меня не поняли.
Тони осторожно опустил ноги на пол, поддерживая одеяло вокруг бедер. Он протер глаза, снова зевнул и спросил:
– Ну как, кто-нибудь пытался убить вас сегодня ночью?
– Нет, – улыбнулась Кэтрин.
– И меня тоже.
– Я буду готова через десять минут, – сказала Кэтрин и снова прошла в спальню.
Абрамс остался
Комната была небольшой, но уютной и добротно обставленной довольно старой мебелью. В нише перед окном стоял рабочий стол с лежавшими на нем бумагами. Абрамс предположил, что этот стол может стоить многие тысячи долларов. Тони знал, что весь этот дом, принадлежащий теперь Кэтрин, был построен очень давно, по меньшей мере лет сто назад. Район назывался Уэст Гринвич-Вилледж.
Абрамс подошел к окну. Оно было немного наклонным, как и в доме на Тридцать шестой улице. В стекле Тони обнаружил пузырьки. «Боже, да оно служит здесь еще с тех времен, когда по соседству жили индейцы», – подумал Абрамс.
Он посмотрел вниз, на узкую улицу. Она была очень живописной. Уличные фонари еще не выключили, хотя свет уже исходил в основном от розовеющего неба. Улица оказалась пустынной, подозрительных типов видно не было.
Тони попытался сделать какие-то дополнительные выводы в отношении Кэтрин. Раньше он представлял ее себе этакой штучкой, которую интересовали главным образом витрины Блумингдэйла. Позже он узнал, что она профессионально бегает и уважает О'Брайена, которого он тоже уважал. Потом последовали очередные позитивные открытия… «Да, но есть еще и Торп», – одернул себя Абрамс.
Абрамс услышал какой-то звук и обернулся. В проеме двери, ведущей в спальню, стояла Кэтрин.
– О… Извините…
– Ничего. В этом я бегаю, – сказал Абрамс.
Она подавила улыбку, смотря ему прямо в лицо.
«Боксерские трусы. Абсолютно белые». Кэтрин вспомнила многоцветное модное белье Торпа.
– Я хотела предложить вам, чтобы вы не стеснялись. Можете приготовить себе кофе. В холодильнике есть… э-э-э…
– Ага. Лампочка. И та перегорела.
Она рассмеялась:
– Мне ведь некому готовить. Там есть яйца.
Абрамс взглянул на нее. Такие разговоры случались у него и раньше, но уже после этого. Сейчас этого не произошло, потому и разговор был какой-то неловкий.
– Я позавтракаю дома.
Немного поколебавшись, она сказала:
– Питер может присоединиться к нам на пробежке. Ничего?
– Он ваш жених, а не мой.
– Я в том смысле, что не будет ли это выглядеть как-то неприлично – пробежка сразу с двумя мужчинами?
– Я поеду домой на такси. Встретимся там в восемь, – сказал Абрамс.
– Хорошо. В это время такси можно поймать на углу Хьюстон-стрит и Седьмой авеню.
Абрамс вспомнил об одной своей знакомой, у которой напечатанные на машинке объявления такого рода висели в прихожей.
– Спасибо, – серьезно сказал он.
Она вдруг спросила:
– Вы не хотите сегодня вечером поехать к ван Дорнам? У них вечеринка по случаю Дня поминовения.
– Знаете, с меня достаточно одного мероприятия в неделю.
– Подумайте, хорошо? Вы можете поехать туда с Питером и со мной на катере. – Кэтрин тряхнула головой. – Такое впечатление, что я пытаюсь уговаривать ребенка. Я только хочу сказать, что на катере туда плыть сорок минут. Там будут люди, которых вы знаете… Что у меня за сюсюкающий тон?
Он пересек гостиную и прошел на кухню. «Нет, она не сюсюкает, – подумал он. – Она чем-то взволнована».
– Видите ли, у меня сегодня вечером есть дела.
– Ах так? Ну ладно, мне нужно собираться.
Она прошла в спальню и закрыла за собой дверь, затем снова приоткрыла ее.
– О Боже, что это сегодня со мной! Вам нужна ванная?
– Минут пятнадцать я буду разогреваться для пробежки.
Она с деланной сердитостью посмотрела на него и снова скрылась в спальне.
Услышав шум воды в душе, Абрамс снял телефонную трубку и набрал номер.
– Спинелли? Абрамс.
Сонный голос Спинелли заполнил трубку.
– Ну, блудный еврей Абрамс! Где тебя носит? Почему тебя не было дома?
– Я провел ночь на Тридцать шестой.
– А сейчас ты где?
– В Уэст Вилледж.
– Где именно в Уэст Вилледж?
– Дом 4В. Что сказал судмедэксперт о причине смерти Арнольда?
– Случайно подавился. – Спинелли откашлялся. – Никаких признаков убийства.
– Но ведь исчез целый ряд документов.
– Трудно доказать, что их пропажа связана со смертью Арнольда. Да и какая разница? Если это убийство, то почему же ты еще жив?
– Уик-энд пока не кончился. Что-нибудь по тому прыгуну с Тридцать шестой?
– Ага. Там на крыше произошла драка. Трое мужчин. Полагаю, ты об этом знаешь. Мы нашли твои пальчики на пожарной лестнице.
– Но у меня хоть хватило ума спуститься по ней, а не прыгать с четвертого этажа. Что по трупу?
– Иностранец. Возможно, восточноевропеец, хотя одежда вся была американского производства. Послушай, что произошло на крыше? Кому понадобилось тебя убивать? Ну, я бы мог убить тебя, и это было бы понятно, но кто еще?
– Я потом тебе расскажу. Не спускай глаз с Клаудии Лепеску.
– Да мы и так не спускаем глаз со всех, кого только можем зацепить. Кто эти люди, на которых ты работаешь, Абрамс? Где они живут?
– О'Брайен живет на Саттон-плейс, но я не знаю точного адреса. У ван Дорна вилла в Глен-Коуве. Гренвилы упоминали, что живут в Скарсдейле. У Торпа квартира в «Ломбарди». Кэтрин Кимберли живет на Кармин-стрит, 39. Все адреса можно проверить в Ассоциации юристов.
– Эта чертова Ассоциация закрыта на уик-энд, но с утра пораньше во вторник я нагряну в фирму О'Брайена и всех туда затребую, включая и тебя, парень.