Одиссея Талбота
Шрифт:
– Послушайте, Эванс. Во-первых, я не профессионал, а во-вторых, я еще туда не попал.
– Попадете. И уж конечно, вы профессионал по сравнению с садовником, которого мы пытались туда запустить, с этим мальчишкой или, например, с бакалейщиком…
– С бакалейщиком?
– Ну да.
– Как его зовут?
– Зачем это вам, Смит? А вас как зовут?
– Его зовут Карл Рот?
– Может быть. Даже очень. Но забудьте об этом.
Абрамс кивнул. Эванс продолжал:
– Есть более тридцати различных
– У меня есть маленький «смит-вессон» 38-го калибра.
– Лучше оставить его здесь.
– Понятно.
– Вам нужен яд?
– Нет уж, увольте.
– Хорошо. Но я должен был спросить.
– Спасибо.
– Вы используете чужую фамилию?
– Нет.
– Хорошо. Если они сняли с вашей анкеты отпечатки пальцев, то данные уже в компьютере, и если они возьмут ваши пальчики за время вашего пребывания там, раскрыть вас не составит для них труда. – Эванс пристально посмотрел на Тони. – Так вы не используете чужую фамилию?
– Я же сказал – нет.
– Отлично. А то у меня иногда бывают такие клиенты, которых никак не удается убедить отказаться от всяких глупых легенд, к тому же они навешивают на себя столько всякой электроники, что хоть открывай магазин радиотоваров. Я считаю, что к русским надо идти чистым и под своим именем.
– Я так и собирался.
– И знаете, я не о вас лично беспокоюсь.
– Я понимаю.
– Просто я не люблю терять людей. Это плохо для дела.
– Еще бы, – отозвался Абрамс.
Эванс поставил свой кейс на стол и открыл его так, что Тони стало видно содержимое.
– Вы знаете, что это такое?
– Нет.
– Это ЭИТ.
– ЭИТ?
– Электронный индикатор трепа. – Эванс улыбнулся. – Некоторые еще называют его «электронный анализатор голоса».
– Я что-то слышал об этом.
– Вот и хорошо. Русские пользуются им, принимая посетителей. Мы знаем, что они предпочитают американские модели. Точно такие, как эта. – Эванс потянулся и включил прибор. – Анализатор работает в бесконтактном режиме. Они просто смотрят на показания прибора, когда вы говорите. Он может быть вот так же спрятан в кейсе.
– И показывать им, что я говорю неправду?
– Именно. Смотрите, сейчас я устанавливаю шкалу на нулевой уровень. Это мой нормальный голос. Когда я начну врать, аппарат среагирует на микроколебания моего голоса, возникающие самопроизвольно в связи с психологическим напряжением. Если цифры на дисплее зашкалят за отметку «пятьдесят», это будет означать, что я говорю неправду. Теперь посмотрите на экран. – И Эванс произнес своим обычным ровным голосом: – Смит, я думаю, у вас есть шансы справиться с этим заданием.
Абрамс посмотрел на индикатор,
– Ложь, – сказал Тони.
– Совершенно верно, – спокойно подтвердил Эванс. – Теперь давайте вы. Скажите какую-нибудь нейтральную фразу, чтобы я вывел аппарат на нулевой уровень.
Абрамс отхлебнул виски.
– Ладно, шеф, сдаюсь. Как же мне обмануть эту штуковину?
Эванс крутанул атташе-кейс на столе, повернув экран в свою сторону, покрутил рукоятки приборов и сказал:
– Самый лучший способ – это побольше молчать. И то, что вы делаете сейчас, тоже не повредит.
– А что я сейчас делаю?
– Пьете виски. – Эванс опять порылся у себя в карманах и достал небольшую бутылочку. – Это микстура от кашля. Она на спиртовой основе. Кроме того, в состав входит небольшое количество анестезирующего вещества. Оно воздействует на голосовые связки и делает их менее зависимыми от команд мозга. А это – аэрозоль, якобы от бронхиальной астмы. – Он подтолкнул к Абрамсу маленький баллончик. – Только не пользуйтесь им слишком часто, а то ваш голос станет напоминать скрип несмазанных петель. Применяйте его только в том случае, если они начнут задавать вам слишком острые вопросы.
Абрамс кивнул.
Эванс откинулся на стуле, закинул ногу на ногу и сложил руки на животе.
– Итак, я русский. Я уже успел повозиться с бумагами в своем атташе-кейсе, а на самом деле я настроил аппарат на ваш нормальный голос, обсуждаю с вами погоду и ваш костюм. Теперь я собираюсь задать вам несколько важных вопросов.
– И что же мне делать?
– Приготовьтесь отвечать медленно, с расстановкой, покашливайте, глотните немного микстуры от кашля, пшикните себе в рот аэрозолью.
– Но ведь через некоторое время мои уловки могут быть раскрыты.
– Ничего, и вы к ним привыкнете, и они тоже.
– И вы думаете, они не поймут истинного предназначения всех этих лекарств?
– Поймут, если вы будете переигрывать. Но это лучше, чем если они с самого начала будут знать, когда вы говорите правду, а когда – нет. Ну, готовы?
– Да.
Эванс заговорил с русским акцентом:
– Итак, мистер Смит, вы хотели бы осмотреть здание?
Абрамс кивнул. Эванс улыбнулся.
– Не стройте из себя идиота. Отвечайте на вопрос.
– Да, хотел бы, – проговорил Тони.
Эванс посмотрел на экран прибора.
– Зашкаливает. Но это ничего. Здесь может быть двоякое толкование. Первое: вы не хотите осматривать их дурацкий дом. Второе: вы так сильно хотите пройтись по нему, что в вашем голосе появляются предательские микроколебания. В конце концов, ни одна машина не может быть абсолютно совершенной и надежной. Главное, поверьте в себя.
– Хорошо.
Эванс откашлялся: