Одиссея "Варяга"
Шрифт:
Еще во время маневров в окрестностях Владивостока, в голову Руднева пришла забавная идея. Тогда не правильно разобрав поднятый на мачте флагмана сигнал о повороте "Все вдруг", шедший концевым "Рюрик" вывалился из линии и, не имея запаса скорости, полчаса потом не мог ее догнать. Теперь перед любой эволюцией фланман не только поднимал сигнал, но и пускал ракеты соответствующего цвета. Белая - вправо, черная - влево. Одна - поворт "последовательно", две - "все вдруг". А количество румбов - количество красных (если влево) или зеленых (если вправо). Сначала была путаница, но потом, привыкнув, командиры кораблей уже не представляли маневрирования без помощи ракет. Метод этот был вскоре принят и на артурской эскадре, а затем через циркуляр ГМШ введен на всем флоте...
Сейчас "Варяг" принял на один румб вправо, и русская линия стала медленно и незаметно приближаться к японцам. На дальномерном посту "Варяга" лейтенант Нирод подобно метроному отсчитывал дистанцию до головного корабля противника. Японцы открыли огонь с 50 кабельтов сразу после поворота на параллельные курсы, но с русских кораблей в ответ летели только редкие десятидюймовые снаряды с "Памяти Корейца". Море вокруг "Варяга" кипело от недолетов и перелетов, но, даже получив шестидюймовый снаряд в борт, русский крейсер молчал. Молчала и остальная колонна, хотя последовательно поворачивающие японские крейсера уже начали обстрел "России" и "Громобоя".
Наконец, после пяти томительных минут под безответным обстрелом, с дальномера донеслось долгожданное "СоГок пять кабельтов!". Руднев, который до этого нервно барабанил по бронированному ограждению рубки, [104] кивнул Зарубаеву, но тот и сам уже отправлял данные для пристрелки на три носовые шестидюймовые орудия правого борта. Не успели еще уйти в сторону "Идзумо" снаряды первого полузалпа, как на вторую тройку были отправлены данные с уменьшенной на три кабельтова дистанцией. Через две минуты на мачте "Варяга" взвился сигнал "Дистанция до головного 46 кабельтов. Курсовой 193", и одновременно с этим рявкнули носовая и кормовая восьмидюймовки крейсера.
104
Впоследствии, после боя получивший капитан-лейтенанта Зарубаев неоднократно расказывал господам офицерам что в эти, самые нервные минуты боя, адмирал в пол голоса бубнил какую то детскую немецкую считалочку. Которая, в его исполнении, почему - то звучала весьма угрожающе. К сожалению, ни товарищи офицеры, ни сам артиллерист "Варяга" никогда не слышали группу "Рамштайн". И, как следствие, не могли опознать в бормотании адмирала песню "Ди зонне"...
Спустя примерно от тридцати секунд до минуты, понадобившихся артиллеристам крейсеров для определения дистанции между "Идзумо" и ИХ кораблем (тригонометрия седьмой класс, дано расстояние от своего флагмана до флагмана противника и угол, от Норда, под которым это расстояние измерено, известно расстояние и от своего корабля до "Варяга", остается "всего лишь" вычислить расстояние от себя до цели) начали стрельбу и остальные крейсера эскадры. Еще до того, как снаряды отстрелявшегося последним "Рюрика" упали у борта флагмана Камимуры, "Варяг" и "Богатырь" увеличили скорость до 23 узлов.
Через пару минут перестрелки, Камимуре стало ясно, что его провели. Обстреливаемый огнем всех японских кораблей "Варяг" стал медленно, но верно отрываться от основных сил русских. Теперь во главе русской боевой линии была "Россия", пристрелку по которой надо было начинать с нуля. В то же время, Камимура, решив, что он разгадал финт Руднева - поставить в голову линии бронепалубные крейсера для отвлечения огня противника в завязке боя, а потом, используя их преимущество в ходе, оторваться и выйти на встречу "Ослябе" - даже несколько успокоился. Пара бронепалубных крейсеров, какими бы прекрасными они не были, не поможет "Ослябе" проскочить мимо двух броненосцев. А оказать поддержку своим броненосным товарищам русские бронепалубники уже не смогут. С сожалением бросив последний взгляд на медленно удаляющиеся легкие крейсера русских, Камимура приказал перенести огонь на ставшую головной "Россию". Как показали дальнейшие события, расслабился японский адмирал преждевременно.
Не успев отойти от сцепившихся в схватке броненосных колонн и на милю "Варяг" с "Богатырем" легли на новый курс. Повернув "вдруг", и приняв строй пеленга, они медленно, но верно стали склонятся в сторону флагмана Камимуры, держась, однако, от него на дистанции порядка 6 миль. Когда они вышли почти в голову японской колонны, "Варяг" снизил скорость и позволил японцам самим его догонять. Когда Камимура понял, что наглый Руднев фактически сделал ему crossing t силами двух крейсеров, даже не защищенных броней, он оказался перед не простым выбором.
С одной стороны - выйти из-под обстрела пары русских бронепалубников было просто - всего-то навсего отвернуть на пару румбов вправо. Но тогда из зоны огня выходили основые силы русских, по которым только только пристрелялись наконец-то его корабли. На "России" как раз разгорался пожар на шканцах.
С другой стороны - отогнать наглую русскую пару огнем не так просто - из всей эскадры по ним может вести огонь только носовая башня самого "Идзумо" и три его носовые шестидюймовки правого борта. От огня остальных кораблей эскадры их прикрывает корпус самого флагмана. Поразмыслив, Камимура решил терпеть огонь пары наглых крейсеров пока будет такая возможность. Прекрасно зная характеристики русских шестидюймовок, которым были вооружены "Варяг" и "Богатырь", японский адмирал понимал, что ни утопить, ни серьезно повредить его корабль с расстоянии более 20 кабельтовых русские не смогут. Русским снарядам просто не пробить даже 127 мм брони верхнего пояса "Идзумо", а уж тем более 152 мм брони башни или 178 мм главного пояса, прикрывающего ватерлинию. А то, что русские шестидюймовые подарки вполне могут снести орудия на верхней палубе или пробить борт выше пояса, это можно и придется перетерпеть. Сначала надо разобраться с броненосными противниками, а уж потом можно будет заняться и мелочью.
Когда за неделю до выхода в море Руднев изложил Небогатову свой план охвата головы Камимуры силами двух не броненосных, но скоростных крейсеров, тот задал простой вопрос:
– Всеволод Федорович, а что помешает Камимуре просто отвернуть на два румба, встать к вам бортом и расстрелять бортовыми залпами?
– Ну, во-первых, - Вы тогда от него уйдете, Вы то курс менять не будете, а Вы - по легенде,- идете помочь прорываться "Ослябе". И главная задача Камимуры не утопить меня, а не пустить Вас! А во - вторых, вы не учитываете психологию японцев. Вы бы отвернули, да и я бы тоже принял в сторону, если это целесообразно. Но для японца отвернуть от более слабого противника, даже если тот в заведомо лучшем положении - это потеря лица. Так что максимум, что мне грозит, это огонь одной башни с парой восьмидюймовок.
– Вашим крейсерам может и этого хватить.
– Ну, пробить скос японским снарядом с 20 кабельтов, даже восимьдюймовым - это вряд ли. А все остальное - не смертельно. Пока будет хоть пара орудий, способных стрелять, я с головы Камимуры не слезу! Если потеряю скорость - отползу к Вам за линию, Николай Иванович. Пустите?
– Вас не пустишь, пожалуй, - шутливо проворчал Небогатов, и уже серьезно продолжил, - Я только теперь понимаю, почему Его Величество в приватной беседе мне настойчиво порекомендовал прислушиваться к тому, что говорите. И хотя по времени производства в чин я Вас и превосхожу, но неофициально император меня попросил выполнять Ваши просьбы, как его собственные. Я, признаться, даже обиделся. Но теперь вижу, смысл в этом есть.
Когда "Варяг" с "Богатырем" увеличив ход стали отрываться от "России", Небогатов вздохнул с облегчением, хотя и немного нервно. Ему казалось, что за последние дни он сильно постарел. И, похоже, что виной тому был не возраст, хотя и не малый. Да и к такой работе по обучению он привык, последний год на Черном море этим и занимался. Правда, тут был жесткий лимит времени, но на то и война. Да, приходилось решать довольно сложную задачу по совмещению сплаванных броненосных крейсеров ВОК и новичков в одном отряде. Однако строки Пушкина, пришедшие в голову по-началу: "в одну телегу впрячь неможно коня и трепетную лань", а именно такой поначалу показалась задача, последнее время в голове не крутились. И хотя новые крейсера упорно не хотели делать то, что от них требовалось, но опыт эскадренных плаваний "старичков" сильно помогал, да и экипажи на "новичках" были не новобранцами. В последние дни отведенного срока уже удавалось сносно маневрировать, а артиллеристы утверждали, что с орудиями они разобрались...