Одна душа на двоих
Шрифт:
Тем не менее приближенные к Совету лица небезосновательно полагали, что это было лишь частью наказания, наложенного на Яра самим Советом, который не мог позволить ставить под сомнение свой авторитет и благочестие.
В любом случае это позволило Корлику в установленный день благополучно вернуться с рудников и воссоединиться с семьей.
13. Накануне праздника
Минул еще год с небольшим. Для Шенне и Талика приближалась пора их Праздника молодых, не за горами было и совершеннолетие. Праздник был важной вехой в
Накануне события они еще раз решили все повторить. Местом обсуждения стала все та же поляна, то же подножие толстого ясеня, успешно пережившего ранение небесным клинком. Поляну уже захватили поросли мака вперемешку с более низкой ромашкой, заполнив ее красным цветом и сладким ароматом.
Шенне наконец-то выдали новое платье, которое от прошлого отличалось лишь размером. Сама она за это время немного вытянулась, чуть округлились ее бедра и грудь, тогда как черты лица, наоборот, совсем утеряли детскую припухлость. Талик подрос сильнее и заметно возмужал в лице, а ранее пшеничные его волосы уже стали почти ржаными.
– Ну, как наш младший братик?! – весело спросила девушка, усаживаясь между корней дерева.
Голос ее за прошедший год чуть погрубел, понизился, превратившись из звонкого в умеренно-бархатистый.
– Вопит как угорелый! Он совсем несносен.
Маленький Ванжур родился в тот промежуток времени, когда нельзя было уверенно сказать, что он появился на свет не от своего отца. Тем не менее Талик с Шенне полагали, что это именно так, и что это лишь вопрос времени, когда у мальчика скруглятся коромыслом брови или обнаружится наследный дар лечения. Пока же ребенок был похож на свою мать.
– И мама тоже хочет малыша. Мол, я большая, обо мне заботиться не нужно больше.
– А что Таймур?
– Старается, – хихикнула девушка, – покамест не выходит.
– Тебе не угрожает больше?
– Что ты, нет! – отмахнулась она. – В проступке их была определенно польза.
– Боюсь, – печально вздохнул юноша, – мы потеряли больше, чем приобрели.
– Талик, не мы решали! Но случилось кстати.
Около трех месяцев назад Таймур увидел на шее девушки кровяной засос, что вызывало у него бурю возмущения. Отец пригрозил ей Советом старейшин, потребовал прекращения встреч с Таликом, а в качестве наказания хотел переложить на дочь часть их с Дафной домашней работы, и без того незначительной.
Шенне, разумеется, предложила рассказать старейшинам о его с Альмой пикантных встречах, а если и не старейшинам, то хотя бы Дафне и Корлику. Отцу такое предложение не понравилось, и в итоге он согласился пересмотреть распределение домашних обязанностей в обратную сторону – все же им с мамой стоило привыкать обходиться без помощи почти взрослой дочери.
– Не мы. Давай лучше обсудим праздник.
– Давай.
– Итак, ты им покажешь чешую и коготь.
– Ага. А ты раскроешь серп.
– Да, как найду удобный случай.
– Как все же объясним его?
– Никак.
– Пусть спрашивают Альму?
– То не важно.
– Выходит, нам всю жизнь придется прятать… те прочие дары от остальных? Мне – серп, тебе же – чешую и коготь.
– Шенне, ведь в этом наша сила скрыта. Пока с Советом риск вражды не сгинет, нам будет чем их сильно удивить.
– Согласна. Про полет молчим?
– Ты думаешь?
– Да как по мне, не стоит, он же есть у многих.
– Согласен, да.
Выявление же прочих даров они были намерены завалить, дабы не создавать даже крохотной возможности для альтернативного ремесла.
– Когда поставят воинами нас, – продолжал планировать Талик, – назначат обученье. Там будем вместе.
– Как потом?
– Потом поженимся, оценим ремесло. Я подойду к старейшине Багуру и предложу подход, где были бы мы рядом и общине с пользой.
– Он очень добр к тебе.
– Пожалуй.
Яр Багур вместе с черновой работой на складе общины продолжал забрасывать юношу дощечками с древними мудростями, регулярно вел с ним по этому поводу беседы и давал наставления. В отличие от Кальина, Яр требовал не столько заучивания, сколько понимания изложенных на них глубинных идей.
Во многом, как считал Талик, мудрость старейшины была схожа с заветами его дяди. И тот же холодный ум, и учет дальних следствий наравне с ближайшими. Вот только в центре всех решений у Яра стояли интересы и благополучие общины.
Юноша довольно скоро обнаружил это различие, и теперь, когда ощущал на этой почве неприятие древних мудростей, он просто абстрагировался, как будто речь идет о какой-то другой общине, либо о калахасской, но без его с Шенне участия.
Как бы то ни было, Яр оставался доволен и часто хвалил Талика за проницательность и свежий взгляд на устоявшиеся традиции и порядки.
– А если будет много воинов, и нас отсеют? – усомнилась в их плане девушка.
– Мне кажется, что нереально это.
– И почему?
– Сейчас ни у кого нет связки чешуи и когтя. Они не могут это упустить. А быстрый серп для них вообще находка.
– Да, здесь ты прав.
– Да и потом, наш уровень призывов… недостижим пока для остальных.
В этом Талик тоже был прав. К тому моменту они хорошо свыклись с полученными от других калахасцев «листиками души».
Небесный коготь набрал темный цвет и форму, скорость его призыва сократилась до каких-то пары секунд – как и было у самого Яра Каира. Чешуя стала менее прожорливой и более равномерной. Фиолетовые клинки лучше слушались Талика, по призыву которого они появлялись и летели так же быстро, как и у чужеземца Хасима, но и у Шенне получалось немногим хуже – та же скорость, но чуть бледнее цвет.
Пока они еще не умели в полной мере управлять этим «серпом». В самом начале призыва требовалось задать направление выстрела, иначе клинок вовсе отказывался лететь. Однако и без этого данное оружие представлялось уже очень грозным, особенно если учесть, что за счет поглощения большого числа овальных листочков они могли призвать до двенадцати таких клинков за день.
В любом случае в воображаемом бою с врагом ведущую роль парочка отводила девушке, точность атак и защиты которой не страдали от мельтешения своих и чужих змеек-вихрей.