Одна в толпе

Крон Марта

Та сидела в полном шоке и не сводила с меня глаз, очевидно, пытаясь выяснить мотивы моего добровольного согласия на участие в здешней гулянке.

Все её взгляды я игнорировал, направляя всё своё внимание на Оконцева, у которого на лбу было написано, что он выжидает момент, чтобы украсть мою Алису.

Его не удавалось отвлечь ни одному из собравшихся мужиков, что пытались затянуть в пучину пьянства.

Хренов трезвенник не выпил ни капли, что странно. В то время, как я сглупил, поддаваясь натиску отца Алисы и чокаясь с ним за здоровье

его дочери, потом за то, чтобы она удачно вышла замуж, затем уже был тост о моём мужском здоровье, которое я должен использовать только по назначению и если в будущем оно пересечётся с Алисиным, то он искренне надеется, что выйдет что-то путное.

Да, выпил батя прилично.

И как говорится, слава Богу.

Хоть отстал от меня на время, переключаясь на громкие споры со своими друзьями на тему рыбалки и охоты.

— Забудь о ней, гном. — погладил девчонку по спине, борясь с порывом поцеловать и прижать к себе. — Ты только посмотри на маму этого идиота, да она в шоке от выбора сына. — незаметно мотнул головой на женщину.

Алиса устремила взгляд на свою знакомую и тихонько выдохнула.

Та и правда была слегка растеряна, частенько бросая недоумённые взгляды на будущую невестку, как окрестили девку люди.

Народ сначала обходил вниманием приезжую, обдавая волной комплиментов виновницу торжества, но постепенно градус настроения повышался и очередь дошла до Воронцовой.

Вот тут и прогнали блондинку по всем пунктам соответствия витязю Ивану.

Чуть не лопнул со смеху.

Парниша теперь будет кататься в масле, ведь обеспечивать его будут родители Лолы.

У той от такой перспективы чуть глаза из орбит не вылезли.

Представляю, как тяжело было улыбаться на всю эту чушь.

Меня участь тоже не обошла стороной, но в отличие от блондинки, слушать, как здорово мы с Алисой друг другу подходим, было сплошное удовольствие.

— Прошу всех в… сааауну… — пьяно протянул отец Алисы, вставая из-за стола.

Послышался согласный свист и народ замельтешил, собирая рюмки и бутылки, чтобы перебраться ближе к бане.

— Поговорим? — выплыла рожа Оконцева, цепко и трезво смотрящая на Алису.

— Давай. — властно расправила она плечи.

— Только со мной. — стиснул челюсть от предчувствия, что девчонку не переубедить.

— Лёнь. — умоляюще, но всё равно уверенно посмотрела мне в глаза. — Я быстро.

— Нет. — возразил ледяным голосом и уже собрался тащить гномиху в дом, как внезапно мне на плечо опустилась лапища бати и над ухом прозвучало жёсткое:

— Ты идёшь с нами, Леонид.

— Чуть позже. — двинул плечом, чтобы стряхнуть с себя захват, но мужские пальцы только сильнее сдавили мне кость, вызывая волну боли.

— Сейчас. — оспорил моё решение недовольный мужчина.

— Пап. — вцепилась в его руку Алиса. — Без принуждения, пожалуйста.

— А кто принуждает, дочка? — сильно удивился он, расширяя пьяные глаза. — Мы с ним договаривались. Все идут, вот я его и зову.

— Он

сейчас подойдёт, пап. — невозмутимо повисла на нём гномиха.

— А я чего? Ждать что ли должен? — насупился батя. — Не-е-ет. Так дело не пойдёт. — и мягко отодвинув свою дочь, потащил меня за собой.

Хватка железная, мать вашу.

— Не вздумай уходить, гном. — рявкнул я на неё, увидев в голубых глазах решимость.

— Кто гном? — прогремел мужчина, резко останавливаясь.

— Никто. Вам показалось. — вздохнул я, волоча ноги следом за ним. — Пошлите в вашу баню…

— Это правильное решение. — забыв о своей брезгливости, обнял меня за плечи.

Повернув голову, мысленно выпустил всю обойму в Оконцева, что-то говорящего моей девчонке.

Нужно быстрее избавляться от прилипчивого Акимова и возвращаться.

Хоть Алиса и стоит на месте, провожая меня взглядом, но желание выяснить отношения с другом у неё уже различимо кружит над головой.

— Мужики, я новичка привёл. — приговорил меня к казни батя, заталкивая в предбанник, где столпились пьяные полуголые дядьки.

Глава 31

ЛЁНЯ.

Воздух! Свежий воздух!

Не могу им надышаться.

Я конечно знал, что суровые деревенские мужики способны многое выдержать, но, чтобы торчать в парилке, где свыше ста двадцати градусов, и мутузить друг друга дубовыми вениками по голой заднице, наслаждаясь каждым ударом и с громким рычанием, прося ещё.

Не, к такому я был не готов.

Пропустим тот момент, когда они все пьяной толпой завалились в узкое помещение, скидывая с себя полотенца и другой, когда я почувствовал, что, если ещё раз поддадут пару, с меня заживо слезет кожа, и остановимся на том, где я, после пяти минут внутренней борьбы, всё-таки распрямил спину, а заодно и ноги, показывая, что стесняться мне нечего и я тут наравне со всеми.

Если вы думаете, что сработал инстинкт: «Все побежали и я побежал», то вы глубоко ошибаетесь.

Меня насильно пропихнули между голыми телами и окружили со всех сторон, чтобы не сбежал.

Угадайте, кто руководил всем процессом?

Конечно же, голый отец моей девушки.

Твою мать, жизнь меня к такому не готовила.

Я честно сидел и терпел накал температуры, ожидая взрыва градусника. Прикипел к скамейке, ничуть не разделяя всеобщего восторга и молча переживал за своё здоровье.

Гадал, что же меня доконает в конце — жара, мысли о гномихе или пристальный взгляд её бати.

Смотрел так, будто у меня под кожей есть ещё одна.

И вот, как знал, что он захочет проверить меня на стойкость.

— Захар, паренька моего попарить бы надо как следует. — воскликнул он, подзывая к себе того самого прохиндея, из-за которого алкоголь в моей крови превысил норму.

— О-о-о! — отозвался тот, пьяно перебирая ко мне ноги.

— Ты чего, бык? Пожалей пацана! — обратился кто-то к бате и у меня в голове запульсировало предостережение.