Однажды майским утром
Шрифт:
Но вскоре после рождения Кейт случилась трагедия: жена умерла от болезни сердца.
Кейт поспешно причесалась. Отец никогда не переставал говорить о матери.
— Твоей маме это бы понравилось, — то и дело повторял он.
Или:
— Твоя мама была бы довольна, — когда год выдавался особенно успешным или их флот пополнялся очередным судном. Так было и несколько лет назад, когда на берегу построили магазин, бар и небольшое кафе.
Кейт поспешила вниз и наскоро приготовила завтрак. С помощью приходящей домработницы она с пятнадцати лет вела домашнее хозяйство, помогала отцу в бизнесе и была совершенно счастлива. Отец давал ей достаточно денег, которые называл зарплатой, а так как бизнес был в высшей степени прибыльным, она никогда не нуждалась в средствах и не отказывала себе в маленьких радостях жизни.
Она поставила завтрак на сервировочный столик и покатила его в столовую.
Эрик Мартем раздраженно поднял глаза от газеты.
— Меня тошнит от этих выскочек-идеалистов! — взорвался он.
— Что такое, папа? В чем дело? — спросила она, наливая кофе и ставя перед ним кукурузные хлопья с молоком.
— Статья какого-то Торнтона в сегодняшней газете. — Отец гневно сложил газету и бросил ее на стол. — Этот маньяк фактически говорит об ограничении количества судов на реках. Проблема в том, что половина этих типов, рыщущих повсюду, сующих всюду свои носы и пишущих статьи в газетах, не знает здешних мест! Даже на пике сезона я могу показать любому из этих так называемых экспертов тихие гавани, которые они сами захотели приобрести!
— Да, папа, ты прав. Но если утыкать все берега прокатными станциями, популярность прудов окажется под угрозой, не так ли?
Эрик Мартем окинул дочь тяжелым взглядом.
— Это я уже слышал. И вообще, на чьей ты стороне, Кейт?
Она удивленно посмотрела на отца.
— На чьей стороне? Ну конечно на нашей… твоей и моей.
— Рад это слышать. И не хочу больше говорить об ограничениях. Как далеко, по-твоему, мы зашли в бизнесе, если кто-то предлагает ограничить число судов, которые мы даем напрокат? На прудах и реках более чем достаточно места для расширения. Для того чтобы территория к югу от Ярмута[2] стала такой же живописной, как к северу, надо только наполнить водой несколько акров болотистых земель и посадить деревья. Это же проще простого. Но какой-то умник, морской инженер, или архитектор, или как там называется этот Торнтон, начинает язвить и…
Кейт не спорила с отцом. Ее больше заботил он сам. Почему он стал раздражительнее, чем обычно? Неужели из-за публикации «Доклада о прудах»?
— Ты думаешь, эта статья на что-то повлияет? — спросила она.
— Бог знает. В одном я уверен: если люди окажутся настолько глупыми, что позволят таким, как Торнтон, убедить себя, то индустрии отдыха на прудах придет конец! У нас и так хватает забот, взять хотя бы проблему туалетов и ограничение скорости в дневное время.
— Да. — Решив, что лучше уйти от опасной темы, Кейт рассказала отцу об утренней встрече с новым владельцем Мызы, умолчав о его грубости.
Отец, похоже, заинтересовался.
— И что же он за человек?
— Н-ну, я могу тебе сказать, как он выглядел, и только. Судя по произношению, образованный человек, вероятно, лет тридцати с чем-нибудь. На сколько я могла судить, довольно высокий. Темные волосы… небольшая небрежность в одежде, похоже, большую часть времени он проводит на свежем воздухе.
— Мм. Что ж, пожелаю ему счастливой жизни на Мызе. Она, должно быть, совсем обветшала. Если он будет здесь жить, нам рано или поздно придется с ним столкнуться.
Кейт засмеялась.
— Вероятно, о нем что-нибудь расскажет Милли Торп. Она первой узнает все новости. Эта девушка — настоящий кладезь информации. Я сегодня вечером повидаюсь с ней.
После завтрака Эрик Мартем направился к лодочным сараям.
Убрав со стола, Кейт просмотрела статью, которая так заинтересовала отца. Она была написана в очень резких выражениях. Владельцы прокатных станций обвинялись в разрушении атмосферы Бродленда, в алчной погоне за большими деньгами. Автор сетовал на непрерывное движение моторных лодок между берегами, запруженными шале, магазинами, кафе, и среди прочего рекомендовал убрать все мастерские.
Кейт глубоко вздохнула. Неудивительно, что отец так расстроен! Благодаря таким людям, как ее отец, тысячи людей узнали и оценили эти места. А Торн-тон просто не знает, о чем говорит. Если она когда-нибудь встретится с ним, она ему об этом скажет.
День Кейт, как всегда, разделялся между домом и причалом: она готовила, вела домашнее хозяйство и всегда была на подхвате там, где это требовалось. В офисе, в магазине подарков и всевозможной еды, в кафе, молочном баре и даже на причале, где она помогала людям справляться с якорями или оформлять прокатные документы, хотя работа в лодочных сараях и на причале входила в обязанности отца. Но главной задачей Кейт всегда была сортировка почты.
Она прошла в офис, открыла и рассортировала письма. Некоторые из них она передала для ответа машинистке, ответы на остальные продиктовала по телетайпу, а одно отложила, чтобы посоветоваться с отцом, затем прошла в молочный бар за чашечкой кофе. К ее удивлению, обычно занятый Джим Фолкнер был здесь и разговаривал с отцом. Оба выглядели мрачными. Кейт догадалась, что речь идет о статье в утренней газете. Они сидели за столом недалеко от стойки, Кейт подошла к ним с чашечкой кофе и села рядом.
— Доброе утро, мистер Фолкнер. Сегодня прекрасный день.
— Доброе утро, Кейт. Но день не такой уж прекрасный, если не считать погоды, которая, должен признать, вполне подходит для мая.
Она улыбнулась.
— Вы расстроены из-за статьи? Отец разволновался, прочитав ее, и, должна сказать, она не совсем справедлива.
— Не совсем справедлива! Это еще мягко сказано. Не то чтобы меня беспокоило мнение таких людей, как Торнтон и иже с ним, кем бы он ни был; важно, какое влияние она окажет на других. Я надеюсь строить свои станции ниже Ярмута. Там достаточно места для ресторана, нескольких шале и небольшого причала. Ты ведь знаешь, я подал заявку на разрешение, а через несколько дней состоится собрание по вопросу планировки города и деревни. Эта статья может повлиять на решение собрания.
— Я понимаю ваше беспокойство, мистер Фолкнер. Статья Торнтона довольно убедительна.
Если не считать несправедливого отношения к ее отцу и мистеру Фолкнеру, с некоторыми аспектами статьи она сама была согласна. Ведь если многие последуют примеру мистера Фолкнера, скоро на берегу реки вообще не останется незастроенных территорий. Некоторые проектировщики планировали строительство магазинов и ресторанов на берегах Бредон-Уотера, внутреннего моря длиной более четырех миль. На Норфолкских прудах места хватало всем, но зачем создавать еще один бизнес в Бродленде? Как и ее отец, Фолкнер уже владел очень большим количеством самых разнообразных судов, гостиницей под названием «Гуари», с ярко выраженным местным колоритом.