Однажды на краю времени (сборник)
Шрифт:
Что до меня, то я сам испортил себе всю малину. Суд принял мое заявление о непричастности, а потому я остался там же, где и был. Девочки очень расстроились, как и я, чего уж греха таить. Но сделанного не воротишь. Вынеся решение, местный суд уже не принимает апелляций.
Я даже прощу Билли Бонсу ту нахальную ухмылку, что прилипла к его лицу, пока ему вручали именные нимб и крылья. Он смотрел так, будто в очередной раз надурил разом весь белый свет. Но было подлинным и чистым удовольствием видеть, как преобразились Лабель, Эфрея и Салли. Они были славными девушками. И заслуживали только самого лучшего.
За всей этой суматохой мы только в
Меня берет тоска, когда я пытаюсь думать о ее участи.
Пожалуй, на этом рассказ о ней можно было бы и закончить. Однако есть кое-что еще.
Буквально на днях я получил открытку из Чикаго. Она имела такой помятый и потертый вид, словно весьма долго путешествовала в почтовых мешках. Обратного адреса не было. Только фотография заведения «Bar-B-Q», которое при желании не составило бы труда отыскать. А вот что было написано на обратной стороне:
Если одна граница столь скверно охраняется, то какие могут быть проблемы пролезть и через вторую? Я придумала один план, сулящий хорошую выгоду при довольно умеренных рисках. Интересует?
P. S. Не забудь захватить свою униформу.
Похоже, я все-таки еду в Рай. А почему бы и нет?
Ада я на своем веку уже насмотрелся.
Между небом и землей
И вдруг, пока я брел вниз головой по телефонным проводам, глядя под ноги, на плоское, холодное, кое-где присыпанное колючими яркими звездами небо, меня осенило: стоит на миг поддаться слабости, сделать маленький шажок вбок – и все. И я вечно буду падать вверх, к недостижимым высотам ночи. Тут меня обуяла какая-то удаль, и я перешел на бег.
Ах, как пели провода под моими ногами! Ах, как они качались и выгибались надо мной, пока я мчался сломя голову! Мимо кафе-закусочной «Рикки», и в гору, в гору, в гору. Мимо старой шоколадной фабрики и комбината «Ай-Ди-Ай», где делают рекламные дисплеи. Мимо автосервисов, мимо «А. Дж. Лакорс: Электромоторы-Регуляторы-Запчасти». Выше и выше, по склону, который становится все круче, вдоль извивающейся, как змея, вереницы коттеджей, что карабкается к самому Риджу. Дважды я обгонял пешеходов, скрючившихся и закутанных, пригнувших головы, но не побежденных, – шут знает, какие таинственные дела выгнали их из дома в такую погоду. Они-то меня не замечали, само собой. Где уж им, пешеходам. Впереди уже показалась ферма, где выращивают антенны – честно, целое поле антенн. И Семь Сестер, разукрашенные красными огоньками, как новогодними гирляндами, приросшие к земле, словно сталактиты. «Куда бежим, малыш?» – проворковала одна из телебашен – кажется, Гегемона – скрипучим, хриплым от помех голосом.
– Отстань, – процедил я, не замедляя бег, и все семь башен захихикали.
По шоссе, бормоча, ползли машины. Эта местность, хотя люди постарались
Примерно в квартале от Риджа я поскользнулся и чуть не упал. Еле успел ухватиться за столб. Ужасаясь собственной беспечностью, я повис над бездной. Голова кружилась. Нервы шалили. Земля, чугунным щитом нависшая над моей головой, была черней, чем сама чернота, и все же я чувствовал: она, точно охотничья собака, принявшая стойку, готова в любой момент наскочить на меня, раздавить в лепешку, размазать в ноль. Я с ужасом уставился на нее.
Кто-то выкрикнул мое имя.
Я обернулся. Прозрачная голубая фигурка приникла к телеантенне на крыше маленького кирпичного коттеджа. Ага, Вдова Чарли. Рукой, мерцающей серебристым огнем, она указала в дальний конец Рипке-стрит. Я крутанулся вокруг столба – посмотреть, кто там.
Оказалось, Труподав.
Увидев, что я его заметил, он выдвинул еще несколько щупалец, задрал свою шипастую голову и издал вопль, отскочивший рикошетом от слоя Хевисайда [21] . У меня кровь застыла в жилах, хотя ни жил, ни крови у меня нет.
В паническом смятении я поднялся назад на провода и помчался к своему спасительному укрытию – Риджу. Я знал, что путь Труподаву преградят стены моего бесплатного, незаконного, дряхлого жилища под названием «Рокси». В чем их сила, я не знал. Но такие закономерности приходится запоминать, если хочешь выжить.
21
Слой Хевисайда (слой Кеннели-Хевисайда) – один из слоев ионосферы.
Итак, я бежал. Краем уха я слышал, как Семь Сестер кудахчут и сплетничают между собой, заодно успевая транслировать радио– и телепередачи на нескольких десятках частот сразу. Им плевать на мою беду.
Труподав, пыхтя, начал взбираться на гору по проводам, быстро перебирая десятками своих щупалец. На перекрестке Риджа и Леверингтона меня нагнала, пихнув в спину, поднятая им ионная волна. На заправку фирмы «Атлантик» въезжали автомобили. У мини-маркета «А-Плюс» ошивались подростки: небрежно швыряли на тротуар недокуренные сигареты, по-жеребячьи топотали ногами, дожидались, пока хоть что-нибудь случится. Каюсь, у меня они вызвали глубокое презрение, смешанное с завистью. Каждый из них жутко переживал из-за отметок, наркоты или прыщей, но все – даже жалкие замухрышки – чувствовали себя весьма уютно в могучих крепостях своих тел.
До дома оставалось буквально несколько ярдов. «Рокси» – огромный старый кинотеатр, носивший гордое имя «кинодворца», – был заброшен, затем частично перестроен под каток для скейтбордистов, который, в свою очередь, почти немедленно прогорел. Но когда-то «Рокси» был волшебным местечком и до сих пор, несмотря на все превратности судьбы, гордо нес на своем фронтоне терракотовые барельефы. Там были пышные банты, и бородатые Нептуны, и исполинские головы, которые, надув щеки, дудели в флейты Пана. А также гитары, цветы и драконы. Я перешел Ридж по мертвому телефонному проводу – хрупкой, но все еще надежной паутинке.