Однажды осенью
Шрифт:
А Наташа всё говорила о чем-то, говорила так ласково и участливо, как только женщины могут говорить. Под влиянием ее речей, наивных
Тогда из моих глаз градом полились слезы, смывшие с сердца моего много злобы, тоски, глупости и грязи, накипевшей на нем пред этой ночью... Наташа уже уговаривала меня:
– Ну, полно, миленький, не реви! Полно! Бог даст, поправишься, опять на место поступишь... и всё такое...
И всё целовала меня Много, без счета, горячо ..
Это были первые женские поцелуи, преподнесенные мне жизнью, и это были лучшие поцелуи, ибо все последующие страшно дорого стоили и почти ничего не давали мне.
– Ну, не реви же, чудак! Я тебя завтра устрою, коли тебе некуда деваться...- как сквозь сон слышал я тихий убедительный шепот...
...До рассвета мы лежали в объятиях друг друга...
А когда рассвело, вылезли из-под лодки и пошли в город... Потом дружески простились и более не встречались никогда, хотя я с полгода разыскивал по всем трущобам эту милую Наташу, с которой провел описанную мною ночь, однажды осенью...
Если она уже умерла - как это хорошо для нее!
– в мире да почиет! А если жива - мир душе ее! Да не проснется в душе ее сознание падения... ибо это было бы страданием излишним и бесплодным для жизни...