Однажды Ты будешь Моя
Шрифт:
Проход по территории лагеря был далек от легкой прогулки. Мне пришлось на ходу менять тактику. Не на такую горячую встречу мы рассчитывали.
Отряд, следуя моим приказам, разбился на отдельные группы: три двойки и четверка бойцов, одним из которых был я. Мы рассредоточились по периметру, зачищая территорию вокруг нужного нам здания и ликвидируя боевиков «на излете», стоило им только показаться в зоне нашей видимости.
Такая тактика принесла свои плоды и вскоре шестеро бойцов стояли у входа в здание, по данным разведки обозначенное как цель для нашего отряда. Две двойки по моему указанию остались прикрывать нас. Слишком ненадежная
– Вход, - тут же приказал я бойцам.
Используя ночное видение, мы проникли внутрь, прикрывая друг друга. Каждый из нас ведомый решимостью и бдительностью. И сразу же завязалась жёсткая перестрелка. Многие боевики держали своё оружие постоянно рядом, не ложась спать без любимого винтореза. Поэтому падлы нас жарко встретили.
– Ранен, - отчитался один из моей команды.
Твою ж мать. Не было времени уточнять насколько серьёзно ранение и оказывать помощь. Счёт шел на секунды. С трудом мы зачистили первый этаж, пора было двигаться дальше.
Я хлопнул по плечу бойца, жестом указав на раненного:
– Останься, прикрываешь.
И тут же приказал оставшейся в активе четверке:
– Цель наверху, двигаемся!
Бойцы единым слитным организмом продолжили движение к цели, когда сверху полетели выстрелы из пистолета. Ради разнообразия, мля.
"Вот чёрт лысый!" – матерился я, стреляя в ответ в то и дело мелькающего из-за угла полуголого боевика. Попил он нам крови, попал ещё в одного бойца, но несильно. Опытный сука. Был.
В результате его застрелил Плохиш. Едва поднявшись на этаж, как черти из того самого ящика Пандоры, выкатились ещё несколько головорезов. Кто в одних штанах, кто прямо в трусах, крича на арабском и сыпя отборным матом, и стреляя кто из автоматов, кто из короткоствола. Террористы сопротивлялись со всей яростью, на которую были способны.
С трудом мы преодолели сопротивление этой группы боевиков, и ворвались в комнату, где скрывался враг. Схватка была короткой, но ожесточенной. Главарь в отличие от своих соратников спал без арсенала оружия и патронов вокруг кровати. Но короткоствол был при нём.
– Цель нейтрализована, - доложил я, стоя в центре комнаты и охватывая взглядом обстановку, Плохиша держащегося за раненое по касательной плечо, и труп главаря на полу.
И вот тогда адреналин схлынул, и я резко осознал, что это п*дец. Я оказывается ранен, и похоже задело меня неслабо. Плохиш мне по-быстрому вколол обезболивающее прямо через одежду, чтобы не прилег тут же на полу от болевого шока. Валетом с главарем террористов, бл*.
Плохиш взял на себя командование первой штурмовой группой. Убедился, что помощь другим нашим бойцам оказана, при этом не отходил от меня, и применил на мне походу все навыки тактической медпомощи, которым нас учили. О чём я ему и сказал с вымученной улыбкой, а он в ответ рявкнул, чтобы я заткнулся.
– Кот, ты это… не смей, держись.
– бормотал мне Плохиш на разные лады пока мы ждали разрешение на выход.
И видимо, когда я совсем хреново стал выглядеть, он раскрыл своё "тайное знание", приведя самый весомый аргумент:
– Тебя там невеста ждет.
Я усмехнулся и подумал: «Вот же Лютый трепло. А говорят, что это в женском коллективе сплетни любят, ха-ха, это ССО, е*нный в рот…». Нет я не злился на Лютого, скорее всего он мой неадекват, который был в последнее время, оправдывал перед комрадами. Не злился
Накрыло меня уже на подходе к транспорту, который подогнали к въезду в лагерь. Ближе было не проехать. Плохиш, на которого я опирался, пока шёл к машине, успел меня подхватить, прежде чем я поцеловался с землей, потеряв сознание.
Чего я уже не видел, это возвращение на базу. Оно было тихим. Ни один из бойцов не выражал радости; они знали цену, которую пришлось заплатить.
Из пятидесяти - семь бойцов убиты, двадцать семь ранены, и еще неизвестно сколько останутся живы. Из тридцати семи гражданских - одиннадцать убиты, среди них дети и женщины. К сожалению, они стали жертвами перекрёстного огня, погибнув в хаосе битвы. Осознав своё безвыходное положение, террористы отчаянно сменили тактику, без колебаний используя невинных как живой щит, когда поняли, что милости ждать не приходится и оставлять в живых их никто не собирается.
Однако в глубине души каждого бойца жила надежда, что эта победа приблизит мир в стране и регионе на один шаг.
Глава 8
Как и следовало ожидать, по химии Нина набрала высокий балл. Неправильным оказался только один из последних вопросов, о которых она так переживала.
Осталось дождаться ответа от университета.
Посчитав сумму балов, Алёна ужасно обрадовалась результату, как обрадовалась бы любая мать на её месте. Волнение последних месяцев отпустило и настроение значительно улучшилось. Всё-таки Алёна переживала, пусть и не сомневалась в Нининых знаниях. Причем переживала даже больше, чем за результаты собственных вступительных экзаменов много лет назад. А сейчас, смотря на общую сумму баллов, с улыбкой вспоминала об этом. А с учётом выигранных олимпиад сомнений в зачислении Нины на биологический факультет не оставалось.
Разве могло быть иначе, если она видела, насколько усердно занимается Нина: и в школе, и на подготовительных курсах. Да и кружок по генетике и дополнительные занятия в лаборатории дочь не забросила, хотя Алёна ей предлагала.
Сама Нина на новости отреагировала куда спокойнее матери. Она скупо согласилась, что результат хороший и шансы на поступление высокие. И в этом, по мнению Алёны, дочь проявила поистине долоховский характер. Как и её отец, к цели Нина шла как танк. А когда та осталась позади, не видела больше смысла думать об этом и волноваться, ведь сделать больше уже невозможно. Но существенное отличие между отцом и дочерью было в том, что по головам Нина никогда не пойдет – в этом Алёна не сомневалась.
Первый тревожный звоночек прозвучал, когда Нина решила не идти на последний звонок. Якобы ей не до этого и нужно готовиться к экзаменам. И никакие аргументы Алёны, что последний звонок бывает один раз в жизни и один день отдыха ничего не изменит - не помогли. Вторым звоночком, которым уже никак нельзя было игнорировать, стал разговор между Ниной и Викой.
Девочки были неразлучны с детства и по-настоящему дружны, несмотря на абсолютно разные характеры и увлечения. И в один из вечеров, когда Вика была у них в гостях, Алёна, проходя мимо комнаты дочери, услышала обрывок разговора: