Однажды в Америке

Грей Гарри

— Да ну? — сказал я.

Фил усмехнулся:

— Ладно, ладно. Я забыл, что имею дело с Башкой. От этого парня ничего не скроешь. Ладно, я открою карты. Мы хотим взять профсоюз под свой контроль, исходя из обычных для подобного случая интересов.

Он с улыбкой наклонил голову. Мы с Максом знали, что понимается под обычными интересами: усиление влияния, возможности для вымогательства, незаконное получение доходов. Фил продолжил:

— Как я уже говорил, мы получили благословение городских властей…

Я перебил его:

— Мы не заметили никаких пикетов на улицах. Когда началась забастовка?

— Бастуют

только вдоль Бродвея и на некоторых улицах Вест-Сайда. Начали вчера. Мы хотим, чтобы все кончилось раньше, чем выступления лифтеров перекинутся в другие места.

— Они организованы? За ними кто-то уже стоит? — спросил Макс.

— Это мы выяснили. По большей части это стихийные выступления, и лишь кое-где они носят организованный характер. У меня имеется вся необходимая информация. Профсоюз только начинает организовываться. Так что налицо все признаки становления: грызня за добычу между двумя или тремя уголовными и безответственными группировками, очень небольшое количество штатных профсоюзных работников и вдобавок в этом случае, по-видимому, существует влияние со стороны домовладельцев. Они не упустят случая ухватить кусок для себя. У меня есть точная информация, что все эти ребята собираются провести переговоры между собой в… — Фил пошарил в карманах пиджака, извлек листок бумаги и прочитал вслух: — В «Райском саду», угол Шестидесятой улицы и улицы Колумба. Встреча состоится сегодня в два часа дня.

— Мы знаем это заведение, — сказал я.

— Да, это место, где сшивается этот парень, Везунчик, и его отребье, — добавил Макс. — Он в этом тоже участвует?

— Да, знаменитый Везунчик тоже в деле, и мы хотим, чтобы он из него вышел, — сказал Фил и, окинув нас с Максом быстрым взглядом, добавил: — Никаких крайних мер, просто постарайтесь его убедить, что он будет гораздо здоровее, если займется чем-нибудь другим.

— Он ведь очень известен, этот Везунчик, — заметил я. — Газеты окрестили его неуязвимым, ведь так? Мы сами его не встречали, но, по слухам, его расстреливали и оставляли подыхать раз пять или шесть.

— А как насчет той истории, когда его засунули под машину и переехали? — весело подхватил Макс. — Но так и не смогли прикончить. Говорят, что он словно змея уполз от этих ребят в клинику.

— Да, — добавил я, — за рулем этой машины сидел славный нежный малыш Винсент, который оттяпал ухо у Большого Френци.

— Так вот, — продолжил Фил, — по сообщениям нашего разведывательного отдела этот Везунчик организовал небольшую группу, которая в основном и занимается организацией профсоюза.

Глава 30

Обратно мы возвращались на такси.

— Похоже, что нам подсунули непростое дельце, — произнес Макс

— Да, похоже, — согласился я и подумал о нарочито пренебрежительной манере, в которой Фил поручил нам заняться забастовкой лифтеров. Но королевский указ — всегда Королевский Указ. — Я уже думал над этим, Макс. Мне кажется, что первым делом стоит заглянуть в «Райский сад» и посоветовать Везунчику чтобы он отвалил.

— Да, с этого мы и начнем.

Я взглянул на часы. Было двенадцать.

— Макс, давай заскочим в это заведение пораньше пока они не начали свои переговоры, перехватим Везунчика с его бандой и обработаем их отдельно от остальных.

— Я тоже думаю, что это лучший вариант. — согласился Макс. Мы выехали из плотного транспортного

потока, и водитель быстро одолел оставшуюся часть пути.

Косой сидел на стуле у стены и наигрывал «Что я буду делать» — слащавый, привязчивый мотивчик, бывший гвоздем сезона. Полураздетый Простак трудился над боксерской грушей в дальнем конце комнаты. Они встретили нас мимолетными взглядами и вновь полностью отдались своим занятиям. Мы с Максом подсели к столу и не спеша пропустили по рюмочке виски. Затем Макс переглянулся со мной и крикнул:

— Эй, Простак, мы опять при деле!

Простак приблизился к столу и спросил:

— Что предстоит?

— Фил поручил нам заняться забастовкой лифтеров, — ответил Макс.

Простак начал одеваться. Косой перестал играть и поинтересовался:

— Лифты на Третьей авеню?

— Нет. Лифты в административных зданиях, — ответил Макс.

— И кто у них заправляет? — спросил Косой, прилаживая кобуру под левую руку.

— Везунчик, — ответил Макс.

— Этот подонок? — презрительно произнес Простак. — Я знаю этого урода. Его еще называют Везучим Змеенышем. Он околачивается в «Райском саду» на Шестидесятой вместе со своим дружком Гориллой Вилли.

— Я заходил туда с подружкой пару недель назад, — влез в разговор Косой. — Мне сказали, что Большой Майк и Петушок выкупили это заведение у Вилли за пятьдесят тысяч.

— Горилла продал свое заведение? — удивился Простак.

— Так мне сказали, — ответил Косой.

Мы погрузились в «кадиллак» и помчались к Шестидесятой улице. Косой с отчаянной лихостью маньяка лавировал среди потока грузового транспорта.

— Черт возьми, ну ты и гонишь, — заметил Простак.

— Похоже, мы уже подъезжаем? — удивленно произнес Макс. — Косой, ты устроил нам скачки вроде тех, что задавала Пегги. — Он рассмеялся своей шутке.

— Что ты имеешь в виду, Макс? Без остановок?

— Нет, с резкими рывками, подскоками и швыряниями из стороны в сторону.

Пройдя через красиво отделанные входные двери под полотняным козырьком, мы спустились по лестнице на один пролет. Я толкнул дверь, ведущую в зал. Да, нас ждал настоящий сюрприз! Мы полагали, что в это время заведение должно быть пустым, но зал оказался полон хорошеньких девушек. Они были повсюду, это место просто кишело особями женского пола.

Со всех сторон нас окружали экстравагантные наряды, мелодичный щебет женских голосов, симпатичные, накрашенные личики, нежные, благоухающие духами женские тела. Мы стояли, пожирая их взглядами, не в силах сдвинуться с места. Мы стояли, словно охваченные страстью племенные жеребцы, глядящие горящими глазами на табун грациозных кобылок. Первым дар речи обрел Простак. Он издал долгий, полный страсти стон, похожий на волчий вой:

— Уо-о-о-о!

Девицы подхватили этот звук. Со всех сторон к нам понеслось «Уо-о-о-о!», сопровождаемое смехом и призывными посвистами.

— Это настоящий рай! — воскликнул Макс. Откуда-то из глубины помещения к нам поспешил высокий, худощавый мужчина средних лет. В его грациозных, плавных движениях было что-то женственное.

— Эй-эй, девочки, девочки! — закричал он, громко хлопая в ладоши. — Что это за отвратительный переполох?

Бесцеремонно распихав девиц в разные стороны, он остановился перед нами, уперев руки в бока, и, выпячивая губы после каждого произнесенного слова, спросил: