Шрифт:
Сергей Герман
Однажды в Бадабере
Посвящается матерям, чьи сыновья не вернулись с войны.
Автор
И до конца в живых изведав
Тот крестный путь, полуживым-
Из плена в плен- под гром победы
С клеймом проследовать двойным.
Александр Твардовский
Я не ставил перед собой задачу хронологически точно пересказать историю подвига советских солдат, поднявших восстание в пакистанском плену. Детальные и подлинные обстоятельствах их гибели сейчас знает только Бог.
Я же постарался написать художественное произведение, основанное на подлинном факте совершенного подвига. Моя цель лишь рассказать о том, что случилось в пакистанском кишлаке Бадабера под Пешаваром 26 – 27 апреля 1985 года.
Правда жизни и так называемая художественная правда очень часто не совпадают в деталях, что однако, совершенно не умаляет совершённого подвига...
ПРЕДИСЛОВИЕ
Из сообщений американского консульства в Пешаваре в госдепартамент США от 28 и 29 апреля 1985 года:
"«На одной из баз афганских моджахедов в Северо-Западной пограничной провинции Пакистана в лагере Бадабер содержались пленные советские солдаты, которые захватив оружие, в том числе ракеты типа «Земля-Земля», напали на моджахедов.
В результате взрыва несколько пленных погибло, двоим удалось остаться в живых ...
Территория лагеря площадью в квадратную милю была покрыта слоем осколков снарядов, ракет и мин, а человеческие останки местные жители находили на расстоянии до 4 миль от места взрыва... "
* * *
Декабрь 1979-го. Термез. 108-я Невельская Краснознаменная мотострелковая дивизия разворачивается до полного штата.
В воздухе негромко, но совершенно отчётливо слышится слово- «Афганистан».
За две недели все подразделения дивизии были спешно доукомплектованы до полного штата призванными из запаса офицерами, солдатами и сержантами из запаса. За глаза да и в лицо их называют - «партизанами». Называют так по многим причинам - и за расхлябаный, не всегда уставной внешний вид. За весьма скромные порой, физические данные, а также за уже утерянные военные навыки. Тем не менее, более половины из всего ограниченного контингента составляли именно они - запасники, резервисты, "партизаны"...
Достаточно много и солдат, срочников. Часть из них первого года службы, отслужившие месяц- два. Таких видно сразу.
Они в новеньких, до пят, шинелях, воняющих складом кирзовых сапогах. Эта необмятая, необношенная форма, брезентовые ремни и комплекты парадного обмундирования не успеют достаться дедам, уходящим на дембель.
Они будут пробиты пулями и осколками. Проданы ушлыми и оборотистыми прапорщиками афганцам, которым очень нравились армейские вещи- тёплые солдатские шапки и шинели.
А советские воины- интернационалисты будут ходить в грязных и прожжённых ватных бушлатах и телогрейках, потому что в них удобнее воевать.
Солдатская и офицерская шинели станут символами той, ещё довоенной поры, которые разделят многие солдатские жизни на до и после Афгана.
Найдут практическое применение и «парадке». Окажется, что в лавсановые защитного зелёного цвета кителя и такие же брюки очень удобно облачать покойников, перед тем как отправить их на родину в тройной деревянно-цинковой упаковке.
Если китель не будет налезать на распухшее тело погибшего защитника родины, обмытое водой из шланга, тогда парадку можно будет распороть на спине.
В этот же китель будут заворачивать обгорелые человеческие останки или то, что останется от бойца после подрыва фугаса или взрыва гранаты.
Упокой Господи души воинов, отдавших жизни за отчизну свою, какой бы равнодушной и жестокой она не была!
Вечная им память.
* * *
Ранним утром 25 декабря 1979 года получив приказ к выдвижению к понтонному мосту командиры и старшие машин получили инструктаж.
Проверили связь. Доложили о готовности к движению.
– Всем соблюдать режим молчания. Кого нужно, вызову сам,– сквозь треск послышался в шлемофонах хриплый голос голос начштаба.– С Богом, хлопцы. Пошли!
По понтонному мосту через пограничную реку Амударья на территорию Афганистана двинулись колонны военной техники.
Его построили сапёры предыдущей ночью.
По мосту шла и шла бесконечная вереница танков. Из люков выглядывали молодые, чумазые лица.
Первым шёл 781-й Отдельный разведбат 108-й мотострелковой дивизии генерал-майора Кузьмина.
Тяжелые, воняющие соляркой танки сотрясали землю. Следы гусениц были похожи на отпечатки длинных когтей какого-то хищного зверя. Над колонной висело облако сизого дыма. Мутное солнце едва просвечивало сквозь тучи.
Мощные тягачи тащили за собой длинноствольные пушки, ревели двигатели, крутились колёса.
– Вот это силища! Мощь!
– Восхищённо сказал капитан Вишняков, наблюдая как вся разношерстная техника начала вытягиваться в огромную колонну, и поползла по понтонному мосту.
Стоящий рядом пожилой полковник, в 1945 году воевавший пехотным лейтенантом, сплюнул на жёлтую глинистую землю.
– Как дурак додумался танки с собой тащить? Думают, что душманы в атаку будут ходить? Или что, у них тоже есть танки, которым мы вторую Прохоровку устроим?
Полковник закурил, яростно сжигая сигарету за две затяжки.
– Неееет! Они будут воевать совсем другими методами – хитрым наскоком, из подтишка. Как наши партизаны. Но разве это объяснишь нашим долбо....
Последние слова полковника заглушил шум винтов.