Однажды в Бадабере
Шрифт:
Колонна шла в Пули — Хумри, маленький грязный городок на севере Афганистана.
Вспомнилась присказка, которую любил повторять ротный, - «если хочешь пулю в зад - поезжай в Джелалабад. Если хочешь жить в грязи, поезжай в Пули- Хумри».
Сидевший в кабине десантник замолчал. Оглянувшись через плечо Левчишин увидел, что он задремал, прижавшись головой к двери кабины.
Колонну обогнали два "бэтра". Они пронеслись по дороге, оставляя за собой облако бензиновой гари, которую тут же легким ветерком
– Разведка, -пояснил проснувшийся десантник.
– Головной дозор. Летёха там наш. Правда после института, ещё дурак дураком!
Солдат зевнул, снова задремал.
Левчишин вспоминал, как утром колонна готовилась к отправке. Солдаты бегали от машины к машине, что-то грузили, что-то выгружали. В голове колонны у бронетранспортера стоял незнакомый майор и орал на какого- то длинного, нескладного лейтенанта в здоровенных яловых сапогах.
Майору было около тридцати, в лихо сбитой на затылок зимнем танковом шлеме, офицерском бушлате и ботинках с высокими берцами. Бушлат выгорел до такой белизны, словно его носили в тропиках.
Он даже не кричал, а хрипел и и глаза его при этом были совершенно белые от бешенства.
– Ты почему не выслал вперёд головной дозор? Ты понимаешь, сука, что будет, если духи поставят там поставят всего один пулемет?!- Майор рычал, срывая голос в истерике и схватив лейтенанта за грудки замахивался кулаком.
– Ты знаешь дебил, что он может натворить на такой высотке?
Потом они получили сухие пайки, налили во фляжки чай. Старший лейтенант Лунёв построил роту. Водители нехотя построились в две шеренги и выслушали краткий инструктаж.
– Воины! Мы находимся в районе боевых действий. Отправление через полчаса. Предупреждаю, что на войне в первую очередь гибнут распиздяи! Ещё раньше погибают ротожопые и хуерукие распиздяи.
Старший лейтенант сплюнул на землю, поправил кобуру на поясе.
– Поэтому, всем хуеруким и ротожопым, приказываю- чтобы не стать мясом для шакалов, в колонне соблюдать строгую дисциплину и порядок. Оружие иметь под рукой и быть готовыми к отражению нападения. Всем всё понятно?
Лунёв выдохнул. Оглядел испуганное, чумазое своё воинство. Сплюнул.
– Куда солдата не целуй, у него везде жопа.
Пружинисто распрямился, махнул рукой.
– По машинам!
* * *
Через несколько часов колонна 425-го отдельного автомобильного батальона остановилась в одном из разбитых войной кишлаков. В нём не было жителей, все они уже ушли из своих домов, подальше от советских солдат. По обоим сторонам дороги на фоне высоких тёмно-коричневых хребтов словно зубы дракона торчали разбитые снарядами дувалы.
На их разрушенных стенах виднелись следы от пуль разного калибра. Где-то в стороне лежала уже проржавевшая сгоревшая машина, а невдалеке от неё обгоревший остов бронетранспортёра.
Странно, но тишина не давала покоя. Тревога просто висела в воздухе.
Механик-водитель спрыгнул с БМП и остановился перед каким-то пятном на дороге. Несколько солдат спрыгнули с брони и встали за его спиной. Разглядев они оцепенели от того, что подозрительное пятно оказалось человеком, раскатанным в блин колёсами машин. Это было просто жуткое месиво.
Кровь проступила сквозь грязную одежду и, смешавшись с грязью превратилась в панцирь.
Пятно на земле обступила толпа бойцов и водителей. Никто не мог вымолвить ни слова.
Подошёл невысокий плотный человек с облупленным носом, коричневым лицом, бурой шеей и короткопалыми руками. Техник роты. На нем был одет солдатский бушлат с нарисованными ручкой на погонах звездочками, портупея.
Многие офицеры и прапорщики батальона носили солдатское хебе и бушлаты, чтобы не привлекать внимание снайперов.
Прапорщик был хмур и озабочен.
– Ну чего встали! Мёртвых не видели!
– Техник сплюнул.- Этого добра у вас будет ещё много. Ну-ка, блять, разошлись все!
Солдаты залезали в кабины, карабкались на заляпанную грязью броню, рассуждая между собой о том, кто это был, наш или не наш.
– Наш, скорее всего!- Сплюнув сказал замковзвода Игорь Николаенко- Своего бы они унесли и закопали. Мало мы их блядей, стреляем. Больше надо.
Сержант долго еще ворчал, пока колонна не тронулась.- Блять, что за интернациональный долг?! Кто-то задолжал, а убивают нас!
Машины шли по раскатанному в колее человеку. Некоторые водители старались объехать это жуткое место.
Бойцы боевого охранения сидели на броне, облепив боевые машины и бронетранспортёры. Встречный сырой ветер продирал до костей.
Солдаты- срочники кутались в одеяла, закрывались от ветра матрацами.
Ревели двигатели МАЗов и КамАЗов.
В стороне от дорожного серпaнтинa проносились выносные посты и сторожевые зaстaвы. Часть из них была огорожена рядaми колючей проволоки. Под порывам ветра звякали привязанные к проволоке пустые консервные банки. Горное эхо рaзносило в разные стороны баночный перезвон.
* * *
В воздухе висели пыль и смог от выхлопных газов. На обочинах дороги кое-где попадались остовы искореженных и сожжённых машин, некоторые нашли здесь последний приют еще с начала войны.
Сидевший рядом с Левчишиным десантник достал из кармана мятую пачку «Примы», покрутил сигаретку в грязных пальцах с обгрызанными ногтями. Понюхал ее, но закурить не успел.
Засада оказалась классической по замыслу и ужасающе простой по исполнению. Духи ждали колонну в неглубоких расщелинах скал, подступающих к дороге.