Однажды в Хорс-тауне
Шрифт:
Новал взглянул на указанное в статье число. Двадцать первое ноября. А с Джонни расправились пятнадцатого. Детектив наморщил лоб. Оба преступления были совершены примерно в середине ноября с разницей в двадцать лет. Закономерность? Или случайное совпадение?
Винс отыскал выпуск шестьдесят шестого года и полчаса листал страницы, надеясь отыскать что-нибудь подобное.
Пусто. Либо никакой системы не было, либо неизвестный убийца появился в городе уже после осени шестьдесят шестого. Винс в сердцах стукнул кулаком по столу.
Дьявол!
Детектив не хотел дожидаться возвращения странного друга Нуба, однако без него, судя по всему, в этом деле не обойтись. А значит, придется теряться в догадках еще несколько дней, прежде чем Доктор вернется из своего путешествия в Новый Орлеан.
С такими невеселыми мыслями Винс укладывал стопки газет обратно на полки.
— Эй, мадам! — позвал он библиотекаршу, покончив с этим.
Старушка подскочила на стуле и удивленно захлопала глазами. Надо отдать ей должное — в себя она пришла довольно быстро. Поправив очки, библиотекарша поднялась на ноги и подошла к стеллажу с газетами. Внимательно осмотрев полку с «Хорс-таун ньюз», она презрительно хмыкнула и протянула Новалу его паспорт, не забыв пригрозить:
— Я переписала ваши данные, так что, если во время ревизии обнаружится пропажа, вы будете возмещать ущерб в пятикратном размере!
— Договорились, — кивнул Винс, убирая паспорт за пазуху.
— Тогда свободны, — бросила старушка и зашагала к своего любимому стулу.
Новал хмыкнул и устремился к выходу. Дорогой он вновь размышлял о том, что неправильно выбрал профессию. Следовало вместо университета сразу устраиваться библиотекарем. И, заимев огромные очки, ставить на место безграмотных плебеев, по нелепой случайности забредших в читальный зал.
Вечерний Хорс-таун был неприветлив, как ободранная дворняга с костью в зубах. Попробуйте отобрать — тогда узнаете, сколько злобы в этом блошином коврике.
На Ипподроме — так жители города шутливо называли площадь у мэрии — было чуток повеселей. Тинейджеры на роликах и скейтах кружили вокруг памятника основателю города — Арни Хорсу по кличке Старая Кляча. Памятник изображал Хорса восседающим на массивном жеребце и указывающим в небо зажатой в правой руке саблей.
Ходили слухи, что с наступлением темноты «клячи» меняются местами, и с часу ночи до шести утра уже конь восседает на спине скрючившегося Арни. Естественно, это была не более чем шутка, но в свете последних событий она казалась Винсу не такой уж и забавной. Его венигрету из странностей не хватало только «щепотки» оживших статуй, чтобы окончательно свести бедного детектива с ума.
Как обычно, у памятника расположилась пара попрошаек в ветхом тряпье и с жестяными кружками для подаяний. Как обычно, жители Хорс-тауна проходили мимо, не делясь с ними даже ломаным
Винс пошел на восток по Баттерфляй-стрит. Вывеска «Жасмина» была, без преувеличения, самой яркой в городе. Про такие говорят: «Ее бы увидел и слепой». А уж когда девочки внутри начинали шоу, там и мертвому не грех было подняться из могилы и погреметь костями на столе.
Винс невольно поежился. Никаких оживающих памятников и никаких оживающих мертвецов! Не буди лихо, пока оно тихо, как говорят русские.
В тамбуре он нос к носу столкнулся с огромной гориллой, заботливо выбритой до похожести на человека и облаченной в дорогой костюм.
— Добрый вечер, сэр, — сказала горилла. Губы ее при этом почти не двигались.
— Добрый, — кивнул Винс, поправляя ворот плаща и шляпу. — Новенькая будет?
— Аманда? О, да! Вы, я так понимаю, наслышаны, но не видели?
— Именно.
— Тогда давайте двадцать долларов и входите.
Цена была относительно небольшой — Винс почему-то рассчитывал на пятьдесят. До этого он в «Жасмине» был очень давно, но стоимость, выходит, совсем не изменилась.
— Держи, — сказал он, протягивая горилле двух скомканных «гамильтонов».
Тот поморщился, словно ему предлагали слизняка, но деньги все же взял.
— Проходите, — он открыл дверь и отошел в сторону, приглашая Винса внутрь.
Сыщик, не долго думая, приглашением воспользовался и шагнул в общий зал.
«Жасмин» нельзя было назвать шикарным стриптиз-баром. Он явно проигрывал многим другим подобным заведениям, расположенным в городах покрупней. Впрочем, там и кошельки у публики были потолще. С местных трудяг глупо требовать больше двадцатки за вход. Пусть там хоть Кармен Электра внутри — не пойдут.
Так что Дезмонд — или его менеджеры? — рассчитали все абсолютно верно. Скромно обставленный зал, никаких лишних спецэффектов. Главные вложения — огромная вывеска и девочки. Как правило, это были потертые профессиональные стриптизерши или молоденькие девчонки из Огайо, которые собирались поступать в бальную школу в Нью-Йорке, остановились на недельку в Хорс-тауне, да так тут и остались.
Как раз сейчас одна из таких девочек старательно обхаживала шест, установленный посередине сцены. Винс мельком отметил, что стриптизерша переигрывает, и пошел к свободному столику.
Человек в зале было немногим больше тридцати — не так, чтобы битком, но это ведь только самое начало, скоро еще люди подойдут.
Девочка, видимо, устав соблазнять холодный железный шест, спустилась в зал и приземлилась на колени к лысому толстяку, который словно невзначай обмахивался веером из зеленых бумажек. Донельзя обрадованный тем фактом, что его «изобретение» понравилось кому-то еще, жиртрест смешно затряс обвислыми, как у бассета, щеками и зашлепал пухлыми губами.
— Смотри не проглоти мою Эми, толстячок, — предостерег его до боли знакомый голос.